Метастазы

– Я короче, понял, – сжал он ещё сильнее эластичную ткань губы, чтобы болью подавить дрожь голоса, – мне казалось, что у меня так много причин любить эту жизнь… Кажется, не найти человека, который настолько идеально мог с нею взаимодействовать.

– Че ты несешь, кретин?! У тебя есть хмурый или нет? – начал беситься второй Егор.

– Наверное, из-за дерьмового прошлого. Когда видишь безысходность в главном – в душе, в человеке, в реальности, как-то легче становится с остальными мелочами. Но…

– Ты совсем ебанулся? Нахуя ты мне звонишь посреди ночи? Я-то тебе чем помогу в твоей сопливой депрессии?

– Но всё равно у тебя подвешенное состояние. Такая вечная грань. Единственная черта, которая тебе не дает переступить и исчезнуть. Человек никогда не поймет, как важна эта спасительная черта, пока та не пропадет. Она необходима оказывается жизни больше любого наркотика. Это может быть незаконченное дело, инстинкт, долг, идея, а может быть просто человек, который когда-то единственный пришёл к тебе на помощь.

Наркоман, сбежавший когда-то из хосписа, замолчал и решил послушать бред незнакомца.

– Нас, видимо, меняет то, чего нас лишили, чего нам не хватало. – Продолжал Лето, задержав взор на крыше дома напротив, – Кого-то деньги. Кого-то власть. А кого-то неравнодушие и любовь. И та самая черта реально становится самой значимой. Дальше ты как говно в прорубе, как сознательная бактерия в космосе, как нерв, отключенный от системы …,– слезы обожгли щеки. – Мы что-то не успеваем. Что-то не говорим. Что-то не делаем. Многое не знаем… Если бы мы в полной мере знали, что происходит на самом деле, то никогда бы не улыбались.

– Че ты хочешь от меня? – спокойно спросил наркоман.

Лето вытер рукавом лицо, но слезы продолжались; он сполз по стене к тротуару.

– Я знаю, что твоя мама за тебя очень переживает. Знаю, что будет тебя любить, к сожалению, несмотря ни что. Знаю, что сейчас ты её смысл жизни.

– Кто ты такой? Ты имя можешь назвать, пидарас?

– Многие не могут любить, не могут найти себе смысл существовать, но у каждого есть та черта, которая не позволяет ему угодить в пропасть. Если человек её утратит, он забудет про кайф, про себя, про все осознания и стремления – про всё. Нельзя потерять эту черту. Ты сидишь на герыче, как сидел я. Ты уничтожаешь себя, как я уничтожал. Но ты еще не потерял то, что отняли у меня. Еще не поздно…

– Я тебе чем могу помочь?!

– Сохрани себя ради своей мамы. Сделай что-то ради одного человека. Я не могу указывать что делать, но я знаю как правильно, так как сам когда-то на этом месте ошибся и сломался.

Наркоман снова притих. Лето даже не задумывался, слушает ли его парень, он просто продолжал вырывать из себя слова.

– Иногда одно происшествие, одна случайность, один типичный для человечества случай может всё изменить. Миллионы вещей проходят через нашу жизнь, но одна из них может стать ключевой. Вещь или черта, называй её как хочешь…

Лето сидел на голом асфальте, протянув вдоль тротуара ноги.

– Мне бы только сил сейчас. Только бы не бояться…, – повторял он в бреду.

– Сил на что?

– Сделать то, что должен.

Наступило молчание на двух концах телефонной связи.

– Зачем ты всё это говоришь?

– Он бы сделал так, если бы остался жив.

– Кто он?! – вспылил наркоман.

– Хочешь, я стих прочитаю? – настаивал Лето. –

Тем, кто отправился к началу

Будут светить бесконечно звезды.

А долгие жизни полные печали

Тем, кто на время остаётся…

Тут терпение торчка иссякло, и он бросил трубку. Но Егора это не остановило, он продолжил читать недавно написанные строки. Парень не отступал и делал то, что считал должным. Глупо, бессмысленно и безнадежно читал. Читал ритмичным гудкам в трубке таксофона, читал окружающей глухой улице, читал обволакивающей пустоте. Когда стих подошел к концу, он громко отчаянно рассмеялся, схватившись за голову. Одинокая улица рассмеялась с не меньшим отчаянием в ответ. Все, в конце концов, смеялись над своим итогом.

Глава 16. Жить ради Лето.

Назар не находил себе места. Внутренняя дрожь сковывала весь день. Паническая атака сбивала с толку в совершенно неуправляемое волнение. Недоказанность Лето добавила масло в огонь. Что творится у товарища на уме только самому дьяволу известно. Но Назар доверился. Он не сомневался в том факте, что Егор знает то, что остальным неведомо. Что связано с внезапной смертью Нагваля. Если она таковой вообще являлась. Лето обратился за помощью, сказав, что дело несет особую важность и поставлено на кон абсолютно всё. Загадка оставалась покрытой мраком. Но потери побуждали к действиям. Страх перед грядущим переворотом заглушал грусть. Нечего больше ждать и не на что надеяться.