Метазоа. Зарождение разума в животном мире

Пока неясно, как эти идеи совмещаются друг с другом – какое значение имеет появление «я», самости, вступающей в контакт с внешним миром и воздействующей на него, какую роль играет зарождающееся ощущение «я» в противопоставлении «не-я» и скольким мы обязаны уникальным способам, какими нервные системы укрощают силы природы. Каждый из этих вопросов по-своему помогает устранить зазор между разумом и материей, между опытом и биологией, но я воспринимаю всерьез откровение, оставленное нам Гротендиком (несостоявшийся эпиграф), о котором я писал в первой главе, – мысль о том, что стоящая перед нами проблема по мере накопления знаний будет постепенно видоизменяться.

В центре такого подхода – нервная система (он в некотором смысле нейроцентристский), а значит, он ставит под сомнение существование неживотного разума. Но разве что-нибудь другое не могло бы делать все то же самое, что и нервная система? Возможно, могло бы, но вы только посмотрите, что она делает на каждом из нескольких уровней. Нейроны на уровне сети влияют друг на друга; вместе они медленно осциллируют, синхронизируя свою активность; активность генерирует поля, распространяющиеся в пространстве и в свою очередь воздействующие на нейроны. Размышляя о мозге и об опыте, люди обычно рисуют себе одну из двух картин. Либо мозг – одни только переключения и сигналы, которыми обмениваются клетки (и каким-то образом этого должно быть достаточно), либо, вспомнив о глобальных динамических свойствах, можно представить себе облако сознания, облако чувств, «испускаемое» мозгом. В каком-то смысле первый подход делает проблему слишком трудной, а второй излишне ее упрощает. Мозг обязан своей уникальностью комбинации межклеточных связей на местном уровне, упорядочивающих стимулы от чувствительных поверхностей и обеспечивающих координированное действие, и крупномасштабных паттернов активности. Таким его сделала эволюция; это не какое-то случайное, непреднамеренное творение природы. Мозг эволюционировал, чтобы сделать возможным действие и контроль над ним.

Если материализм не ошибается, тогда внутриклеточный шторм, волны возбуждения, проносящиеся по цепочкам нейронов, ритмы их электрического дыхания, а также крупномасштабная координация этой активности и есть материя разума. Посыл, с которым нас просят согласиться, состоит в том, что наш разум не следствие, но сама эта активность. Здесь прослеживается нить, ведущая к монизму – философскому подходу, о котором я рассказывал в первой главе. Монизм утверждает общность базового строения всего сущего во вселенной, несмотря на очевидную несхожесть разума и материи. Нить ведет нас к мысли, что мы не привесок, не приложение к физическому миру, но детали его механизма. Мы состоим из этой активности, а не просто связаны с нею или ею созданы.

До этого момента мы пытались выяснить, кому присущ субъективный опыт и почему. Здесь пришла пора спросить – а что же такое опыт? Первое и основное: опыт – это описанная выше активность, как она ощущается изнутри. Опыт – это то, каким кажется мир системе, внутри которой бурлит активность нужного типа. Опыт – это то, на что похоже быть этой системой; не изучать нее, не описывать, но быть ею. Это то, каково паттерну активности нужного типа быть вами.

Если углубляться в детали, ситуация выглядит следующим образом. Если вы живое существо нужного типа (и бодрствуете и т. д.), то в каждый момент времени у вас есть некий эмпирический профиль – срез ощущений{263}. Эмпирический профиль есть сумма всех ваших ощущений в данный конкретный момент. На него влияет многое из того, что происходит у вас внутри, – что-то сильнее, что-то слабее. Эмпирический профиль непрерывно изменяется.

У разных животных эмпирический профиль может сильно отличаться. В типичном для человека случае его частью будет сенсорное табло, на которое выводится все, что человек слышит, видит и осязает, а еще такие элементы, как настроение, уровень энергии, неявное ощущение собственного тела. В профиле такого типа передний план значительно отличается от заднего. Если вы на чем-то концентрируетесь – на книге, звуке, на происходящем вокруг, оно выходит на передний план, а все остальное уходит в тень. Ситуация может быстро измениться. Вы вдруг заметите, что стул жесткий, а от вентилятора дует, – либо потому, что что-то изменилось в ощущениях, либо потому, что вы захотели переключить внимание. Затем эти ощущения снова могут ослабеть. Но и в этом случае они останутся частью эмпирического профиля и по-прежнему будут влиять на то, как вы себя чувствуете, на ваш уровень энергии, на настроение и так далее. Даже отступая на задний план, они вносят свой вклад в ваше самоощущение.

Теперь я добавлю к моей картине еще одну деталь, найду место последнему кусочку головоломки. Это градуализм – идея, что разум и опыт возникают в ходе эволюции постепенно, а не резким скачком.