Метель, соединившая нас (ЛП)

Взгляд Марка упал на рот Тревора, и даже когда он сопротивлялся желанию облизать губы, он не мог отвернуться. Марк поднял глаза, цепляясь взглядом с Тревором, и в этот короткий миг единственный звук, который он мог слышать, было потрескивание электрических разрядов, искрящихся между ними.

Тревор откашлялся.

— Надо взять… еще кое-что и… — он кивнул, как будто это могло сломать контрольно-пропускной блок, который его язык вдруг не мог преодолеть. Он отвернулся, прежде чем Марк успел что-то сказать, и быстро набрал необходимые продукты.

*** 

Двадцать минут спустя Марк остановился у развилки главной и длинной заснеженной дороги, ведущей к раскинувшемуся ранчо. Снегоочистители расчистили снег вдоль главной дороги, но въезд на ранчо был заблокирован огромными сугробами.

Марк вздохнул и заглушил двигатель, повернувшись к нему с извиняющимся выражением лица.

— Извини. Похоже, отсюда мы пойдем пешком.

— Нет проблем, — сказал Тревор, ему все равно нужно размять ноги. — Свежий воздух пойдет нам на пользу.

— У меня есть квадрацикл с плугом, чтобы расчистить въезд, — Марк открыл дверь, и холодный воздух ворвался внутрь. — После того, как мы окажемся дома, я переоденусь и позабочусь об этом. Лопатой отрою эти ворота, чтобы убрать машину с дороги.

— Если у тебя есть две лопаты, я помогу, — сказал Тревор.

Марк улыбнулся.

— Спасибо, — он схватил два пакета с продуктами, а Тревор забросил свою сумку через плечо, и вместе они стали пробираться по дороге сквозь рыхлый снег.

У него перехватывало дыхание, пока он пробирался вперед, и снег забивался между штанинами и носками, окончательно замораживая лодыжки. Несмотря на то, что он регулярно тренировался, к тому времени, как они добрались до дома, он был измотан и не чувствовал своих замерзших ног. Постоянная усталость стала для него нормальным состоянием с момента начала диализа, но никогда, с момента начала лечения, он не чувствовал себя настолько разбитым. Последние двадцать четыре часа немного выбили его из обычной рутины, особенно поздняя ночь и удивительный секс, и не только один раз, а дважды. Он покачал головой, до сих пор не веря в то, что у Марка такое сильное либидо. Теперь же, усталость просочилась так глубоко и заставила его тело чувствовать себя очень тяжелым. Если бы он мог поспать, он был бы в полном порядке до конца дня.

Бок о бок они подошли к двум низким ступенькам, ведущим к крыльцу, и Тревор положил свою сумку у двери, а затем стряхнул снег со своих штанов. Марк сделал то же самое, прежде чем перехватить пакеты и открыть входную дверь. Тревога проникла в грудь Тревора, когда он последовал за Марком в большой холл, в котором открывалась вся планировка этажа и западная стена с окнами от пола до потолка. Передний хребет горной цепи выглядел высоким и величественным в обрамлении окон, и дыхание Тревора перехватило, трепет заменил внезапный приступ тревоги. Один только этот вид стоил незапланированной поездки.

Он присвистнул.

— Ошеломительно.

Марк оглянулся и улыбнулся.

— Это причина номер один, почему я купил этот дом. Это и тропки восточного Боулдера, находящиеся тут поблизости, для походов и путешествия на велосипеде.

— Впечатляет, — сказал Тревор, роняя сумку на пол. Он снял обувь, повесил куртку на крючок у двери и последовал за Марком на кухню шеф-повара. — Как можно иметь такую кухню и не готовить? — он покачал головой.

Марк оглядел кухню, как будто увидел ее в первый раз.

— Я планировал часто использовать ее, но… — он пожал плечами, а затем начал опустошать пакеты с продуктами.

Казалось, он не собирался продолжать, и у Тревора было четкое ощущение, что он не должен давить. Вместо этого он помогал распаковывать продукты, передавая их Марку, который, в дружеской тишине, раскладывал их по местам. Он снова пытался не думать о том, как это все по-домашнему. Он определенно старался не думать о том, насколько это правильно. Такая жизнь не была и никогда не будет его жизнью.

— Так, ладно, — сказал Марк, когда они закончили. — Позволь мне устроить для тебя грандиозную экскурсию, а потом мы переоденемся и отправимся обратно.

— Показывай дорогу, сквайр[10] , — дразнил Тревор, благодарный за отвлечение его внимания от внутренних метаний.