Метель, соединившая нас (ЛП)

На периферии сбоку Марк заметил человека, стоящего рядом с ним. Он пытался игнорировать, кто бы это ни был, но человек не двигался, что только увеличивало его осознание и дискомфорт. Он бросил быстрый взгляд и увидел рядом с ним пожилую испанку, на полголовы ниже Марка, наблюдавшую и изучающую его. Она узнала его как модель? Женщина перевела взгляд на картину, а затем вернулась к нему. Она улыбнулась, и он не мог удержаться от мысли, что это была грустная улыбка, или, может быть, это была печаль, скрывающаяся в глубине ее темно-карих глаз — глаз, которые, как он чувствовал, всегда искрились.

Она повернулась, снова рассматривая картину.

— Он заставил меня пообещать, что эта картина не будет продана… после.

Ее слова звучали странно… Затем его сердце затрепыхалось, и во рту пронеслась пыльная буря. Его горло было настолько сухим, что он едва мог выдавить слова.

— После чего?

На этот раз ее улыбка определенно была печальной, а подбородок слегка дрожал. Даже не представившись должным образом, он не сомневался, кто эта женщина. Он не знал, как, но он не мог быть более уверен ни в чем в своей жизни, как в этом.

— Вы ведь его мать.

Она кивнула.

— Он хочет, чтобы эта картина была у тебя, — ее глаза начали слезиться, но спина и плечи расправились, и ее осанка рассказала ему все, что ему нужно было знать об этой женщине. Она была сильной и столкнется с чем угодно, что жизнь, с изяществом, бросит ей в лоб.

— Он… — слова путались на его языке, и ему пришлось глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, качая головой. Это было бессмысленно. — Я ничего не понимаю.

— Это его последняя выставка. Его последние картины, — она обвела взглядом галерею, но он не был уверен, что она действительно видела работы Тревора перед собой. Ее взгляд был невидящим и отстраненным, а затем ее глаза остановились на нем.

Трепет просочился в его грудь.

— Мне нужно его увидеть, — умолял Марк.

— Он вышел на террасу подышать свежим воздухом, — она потянулась к нему и нежно взяла его за локоть. — Пойдем со мной.

*** 

Тревор задрал воротник куртки повыше, прячась от холода. Он должен был надеть шапку, но ему срочно нужно было выйти из галереи. Он получил невероятные отзывы на портрет Марка, чего он и хотел, но воспоминания, переполнявшие его мысли, становились слишком тяжелыми. Сожаление о том, что могло бы быть, если бы не его ограниченное время, делало невозможным сохранять лицо. Никто больше не последует за ним, потому что было слишком холодно, и ему нужно несколько минут уединения, чтобы прийти в себя.

— Тревор, — тихо позвала его мама сзади. Он закрыл глаза и сделал вдох. Он еще не был готов вернуться, но был вечер открытия, и он не мог долго прятаться от своих почитателей.

— Я буду через минуту, — сказал он, его дыхание вырвалось в морозный воздух и разметало крупные снежинки, которые плавно падали с небес.

— Кое-кто хочет тебя видеть.

Он вздохнул. Ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, поэтому он и пришел сюда. Но даже не хотел выяснять, кого она привела с собой, хотя это было очень грубо.

Сунув руки в карманы, он повернулся и на полпути застыл. Стоя рядом с матерью, выглядя так же трогательно и великолепно, как в первый раз, когда он зацепился за него взглядом, стоял мужчина, которого он никогда не ожидал увидеть снова. Его сердце увеличилось в груди, вечернее небо стало ярче, и все его тело вдруг стало легким. В тот момент он полностью понял фразу: «ангелы поют».

— Марк.

Его мама отпустила локоть Марка и подошла к нему. Она прижала ладонь к его щеке, а другую руку положила ему на грудь.

— Он великолепный мужчина. Пусть он принесет тебе радость.

— Мама, — сказал он, вливая в свой шепот предупреждение и мольбу. Он бросил быстрый взгляд на Марка, и когда он оглянулся на маму, ее глаза сияли надеждой. То, что Марк был здесь, что она встретила его, ничего не изменит. — Ты же знаешь, почему я не могу.

— Клянусь, я не знаю, откуда у тебя все это упрямство, — она втянула воздух и провела руками по блузке, разглаживая ее. — Похоже, он отчаянно хочет поговорить с тобой, так что послушай его, сынок. Сделаешь это для меня?

Когда он кивнул, она повернулась к Марку, взяла его руки в свои и сказала что-то очень тихо, чтобы Тревор не смог это услышать. Марк в ответ наклонил голову, но его взгляд не отрывался от Тревора. Быстро взглянув через плечо, улыбаясь, его мама проскользнула в дверь и оставила Тревора наедине с Марком на заснеженной террасе.

Перенося вес с ноги на ногу, Тревор провел рукой по волосам, не зная, что сказать, какие подобрать слова. Он уже говорил Марку, почему не может быть с ним, и это было правдой, а сейчас еще больше, чем когда-либо. Он только отлежал неделю в больнице из-за осложнений в его состоянии. Это не настолько было серьезным, так как осложнения появлялись, они и должны быть, а дальше их будет еще больше — и они будут еще серьезнее. Он принял свое решение.

Но сейчас он смотрел на Марка… Почему этот человек пришел сюда? Он просто хотел все усложнить. Именно то, чего Тревор не хотел и надеялся избежать.