Метелло

Эрсилия осталась стоять у окна. Теперь она держала себя в руках, была неправдоподобно спокойна и даже, можно сказать, безмятежна. Солнце спустилось за крыши, на улице, как всегда, было шумно и оживленно. Эрсилия облокотилась на подоконник и стала ждать.

Глава XIX

Наступил вечер. Входя в город, Ида уже у первых домов увидала зажженные фонари и ускорила шаг. Зонтик она зажала под мышкой, а другой рукой придерживала длинную юбку. Когда на улице никого не было видно, она пускалась бежать. При этом поля соломенной шляпы колыхались у нее на голове и сиреневое платье, из-под которого мелькали полусапожки, развевалось и шелестело. Казалось, она желала спастись от бури, которую угадывала в этом спокойном небе, где уже блистали звезды и появился узкий серп месяца. Прийти домой раньше Чезаре — вот чего она хотела! И вовсе не из боязни, что не удастся оправдаться, сочинив что-нибудь, а просто из нежелания затевать длинный разговор. Она мечтала о том, как, придя домой, сразу же наполнит водой ванну и погрузится в нее. Свернув на площадь Сан-Галло, она столкнулась с каким-то молодым человеком, который выходил из парка Партерре. Молодой человек церемонно приподнял канотье и извинился:

— Пардон, мадам.

Это так позабавило ее, что, едва сделав несколько шагов, она не удержалась и прыснула.

Омнибус стоял под наполеоновской Триумфальной аркой.

— Подождите минутку! — крикнула она.

Убедившись, что кучер ее заметил, она остановилась обессиленная и оперлась на зонтик. Одна за другой множество мужских рук протянулось, чтобы помочь ей войти. Вслед за ней на площадку поднялся и тот молодой человек. В омнибусе он сел против Иды и все время, пока они ехали по бульварному кольцу, не спускал с нее глаз. Как, впрочем, и остальные мужчины, находившиеся в омнибусе, и две дамы в шляпах, державшие детей на руках, и девушка, и пожилой рабочий, который сидел с ней рядом. Это были взгляды, полные восхищения, Ида в этом не сомневалась. Ведь ее грация, элегантность, скромный кивок головы, которым она поблагодарила за помощь, ее задумчивый вид — все это было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление и поразить окружающих. И конечно, никто из них не мог себе представить, что всего лишь полчаса назад эта молодая синьора, общественное положение которой так легко было определить, отдавалась ласкам каменщика в зарослях на берегу Терцолле. И что сейчас в ее головке, которая казалась полна самых изысканных мыслей, наиболее изысканной была: «Я вся какая-то потная, липкая».

Так думала Ида, но глаза ее смеялись, и, встречаясь взглядом с молодым человеком в канотье, она быстро опускала их. Однако она успела заметить не только щегольское канотье и восхищенный взгляд, но и изумительно закрученные черные усики, безукоризненный воротничок и голубую бабочку галстука.

«Интересно, кто он? Может быть, и в самом деле француз?» — спрашивала она себя. Но в ее тщеславной головке не могло удержаться сразу много мыслей, она не умела переключаться с одного желания на другое. Сейчас ее мысли вновь вернулись к Чезаре, и она подумала: «Если он придет раньше меня, будет целая история!» Ну да ладно, так и быть, она ответит на все его расспросы, отговорки всегда найдутся, есть о чем беспокоиться! «Но с условием, что он поможет мне выкупаться». И она уже предвкушала, как вода будет стекать у нее по спине. Она присядет на корточки в ванне, а Чезаре будет лить ей воду на спину и на грудь.

Омнибус остановился на площади Беккария. Неподалеку толпа окружила силача, который, напрягая мышцы, разрывал цепь у себя на груди. Ацетиленовый фонарь, стоявший на земле, отбрасывал гигантскую тень атлета с голой грудью, обвитой цепью. Ида заинтересовалась и привстала, чтобы рассмотреть получше, но тотчас же опустилась на место и сделала вид, будто ошиблась, подумав, что это ее остановка. Как только Ида поднялась, встал и молодой человек в голубом галстуке, и когда она вновь села, ему не оставалось ничего другого, как сойти. Омнибус проехал мимо него, и молодой человек снова приподнял канотье и раскланялся. Ида ответила на его поклон кивком головы и сказала про себя: «Рай не для робких, друг мой».

Спустя несколько минут, довольная прошедшим днем, она уже шла по виа делл’Уливо и мысленно погружалась в прохладную ванну. На лестнице ее ждала Эрсилия.

— Зайдите на минутку ко мне, Ида. Ваш муж еще не приходил.

А, Эрсилия! Как же она забыла о ее существовании? Неужели лавры, завоеванные в омнибусе, до такой степени вскружили ей голову? Как бы то ни было, сейчас надо смело встретиться с ней, восхищаться ее черными маками с оранжевыми сердцевинками, и все будет в порядке.

— Не задерживайте меня, я смертельно устала… Если бы вы только знали, откуда я иду!

— Разве вы были не у сестры?

— У сестры, но на обратном пути решила прогуляться по набережным, а потом дошла пешком до самого Индийского музея. Я просто одурела от солнца! Не задерживайте меня, — повторила она и добавила: — Ну, хорошо, только на одну минутку, говорите, в чем дело.