Мэтью Стовер Кейн Черный Нож, или Акт искупления (часть I)

Его взгляд становится оценивающим, дважды расщепленная верхняя губа ползет, обнажая клыки. Хмыканье, похожее на одобрение, доносится от группы Черных Ножей в середине стаи. Он шагает в мою сторону, достает вторую стрелу. С семидесяти ярдов пускает ее. Стрела свистит рядом с правым ухом.

Мерзавец хорошо стреляет.

Бурчание Черных Ножей становится громче. В нем, кажется, звучит насмешка. Рожа лучника темнеет, он кричит мне: - Пагнаккид разлимнезз, пагтаккунни.

Знаете, мне не приходило в голову, что это сосуны могут не знать вестерлинга.

Он проходит еще десять ярдов, и в движениях уже нет ничего театрального. Вынимает стрелу и пускает без прицеливания, я хрипло вздыхаю, ноги подкашиваются, руки расходятся в стороны, я смотрю ему в глаза, что прямо за свистящей стрелой, правая рука мелькает, от бедра к лицу, и смыкается на обжигающем кожу ладони древке. Стальное острие нацелено мне прямо в глаз, но замирает в дюйме от него.

Не говорить по-наша? Без проблем. Вот то, что называют невербальными коммуникациями.

Я кручу стрелу в пальцах, будто палочку. Это помогает скрыть тремор от избытка адреналина. В Гартан-Холде учебные стрелы делались с мешочками песка вместо наконечников.

Ху.

Настоящие стрелы... это совершенно иной мир.

Ху.

Ну ладно.

Сейчас. Побольше невербальности -

Я балансирую стрелу острием вниз, на кончике пальца (мучительно и живо представляя, насколько глупо буду выглядеть, если не получится), чуть заметно дергаю плечами, думая "и хрен с ним", и отпускаю ее: позволяю стреле зависнуть в полете вниз, в стиле мультяшного Койота резко откидываюсь назад, посылая ногу горизонтальной аркой рубить древко. Оно трещит, ломаясь о голень.

Половинки вертятся и падают, звеня о камни. Пустынные цыплята, или как их там, взлетают с негодующим писком.

Глаза огриллонов следят за верчением обломков, а когда возвращаются ко мне, я широко развожу пустые руки...

И отвешиваю глубокий сценический поклон.

Жар, ноги заплетаются. Черт, как это выглядело?

Сейчас моя улыбка не фальшива. Я ощутил вкус. Запах заполз в нос, голова пылает. Вот как оно бывает. Здесь и сейчас.

Вот что значит быть Звездой.

Бывает ли что лучше?

Ха.

Если только...

Где же заслуженные аплодисменты?

Возможно, вот они: огриллон с расчетливой осторожностью - почти с откровенной неохотой - опускает лук и снимает колчан. То, как он хватает копье, прежде чем пойти на меня - словно хочет ощутить надежное, более увесистое древко, чтобы не упустить дятла смелости. То, как толстый сухой язык цвета сливы ходит по клыкам, как он не глядит мне в глаза...

Вполне сойдет за аплодисменты, смею думать.

Черные Ножи позади него начинают приближаться, сходя с гребня. Распределяются широкой аркой пехотной атаки, фланги выгибаются в сторону города.

Если Парень-с-Копьем не начнет драку прямо сейчас, они окружат холмик, на котором я стою. Это будет худо, звезда я или еще нет. Может, нужно было поручить эту часть Мараде.

Последняя схватка на холме в окружении огриллонов - возможно, ее идеал секса.

Когда Парень-с-Копьем поднимается на холмик, идея "лучше бы позвать Мараду" звучит все привлекательнее.

Он огромен.

Симуляции даже отдаленно не приготовили меня к размерам этого наглого урода. Вблизи, во плоти... это как завернуть за угол и врезаться в чудище, что по всей науке давно должно было вымереть.

Семь футов высоты. Четыре фута ширины. Морщинистая серо-зеленая шкура на бицепсах величиной с мою голову. Пожелтевшие на солнце клыки-бивни. Треклятые ногти...

Боевые когти длиной с меч. Остро заточенные.

Намазанные черным.

Это его копье, а скорее - как бы назвать? - пика, алебарда, восемь-девять футов в длину, наконечник шириной с мою ладонь, по сторонам крюки, чтобы стаскивать всадников. Или держать врага, не давая пользоваться боевыми когтями.

Не нужно было отдавать меч Стелтону. И нужно было надеть трахнутый доспех.

А особенно помнить, что я игрался с кубиком Приключения, принимая воспоминания Хаммета и Баранда, но сам никогда не дрался с огриллоном. Лучше бы подумать, как это пережить, я же воображал, каким крутым покажусь, стоя здесь с одним хреновым ножом в рукаве...

И... самое главное...

Мне точно, точно нужно было отлить, прежде чем взбираться сюда.

Мокрые штаны испортят все представление "Стань Звездой". Как я полагаю.

Когда Парень-с-Копьем оказывается в десятке футов, его грудь вздувается, шея набухает и он издает зверский рев, от которого каждый волосок моего тела встает дыбом. Встряхивает копьем, целя мне в живот, начинает дергать бедрами и тихо рычать, и я его понимаю.

Он обещает вспороть мне брюхо и трахнуть в рану.

Хмм. Как вам такое? Мне сразу становится легче.

Ведь если бы он реально считал, что сможет, уже орошал бы мне кишки, вместо того чтобы прыгать с копьем, словно слабоумный мим.

Я чувствую себя не просто "легче". Чувствую себя невероятно. Все проблемы жизни просто... испарились. Карьера. Пытки. Смерть. Отец. Всё это.

Все и каждая. Единственная моя проблема - как прожить еще двадцать секунд. А это не проблема. Это пустяки.

Ни один огриллон еще не бился со мной.