Метка Афины

Девушка заставила себя двигаться и, дрожа и спотыкаясь, вышла наружу. Она посмотрела — поверх голов паникующих туристов и сражающихся во внутреннем дворе полубогов — на стену с бойницами, на которой стояла большая мортира,[27] повернутая жерлом в сторону моря.

Возможно, у Аннабет разыгралось воображение, но ей показалось, что древнее артиллерийское орудие светится красным. Девушка помчалась к нему, увернулась от бросившегося на нее орла и побежала дальше. Ничто не пугало ее так, как те пауки.

Римские полубоги построились в шеренгу и двинулись к «Арго-II», но тут у них над головами начался маленький шторм: несмотря на погожий день, грянул гром, сверкнула молния, и начался дождь с ветром, оттеснив римлян назад.

Аннабет не стала останавливаться, чтобы посмотреть на это диво.

Она добежала до мортиры и положила руку на ее ствол. На заглушке, закрывавшей жерло, загорелась Метка Афины — обведенная красным контуром фигурка совы.

— Внутри мортиры, — прошептала девушка. — Ну конечно.

Она подергала заглушку, но безрезультатно. Бормоча проклятия, Аннабет вытащила кинжал. Стоило небесной бронзе коснуться заглушки, как та съежилась, и девушка смогла ее вытащить. Наконец она засунула руку в жерло.

Пальцы коснулись чего-то холодного, гладкого, металлического. Аннабет вытащила маленький бронзовый диск, размером с чайный пакетик, его поверхность покрывала тонкая гравировка: буквы и изображения. Она решила, что рассмотрит находку позже, засунула диск в сумку и обернулась.

— Уже уходишь? — спросила Рейна.

Претор стояла футах в десяти от Аннабет в полном боевом облачении и с золотым копьем в руках. Две ее металлические борзые припали к земле, утробно рыча.

Аннабет быстро огляделась. Вокруг больше никого не осталось: большинство сражающихся переместились к причалам. К счастью, ее друзья уже на борту, но если они сейчас же не отчалят, то рискуют попасть в плен. Аннабет следовало поторопиться.

— Рейна, — заговорила она, — в том, что случилось в Лагере Юпитера, виновата Гея. Эйдолоны — духи, вселяющиеся в…

— Прибереги свои объяснения, — отрезала Рейна. — Выскажешь их в суде.

Псы зарычали и придвинулись ближе, на этот раз их, похоже, не волновало, что Аннабет говорит правду. Девушка лихорадочно пыталась найти способ спастись. В битве один на один Рейна, скорее всего, ее победит, а уж против этих металлических собак у нее просто нет шансов.

— Если ты позволишь Гее рассорить два наших лагеря, — сказала Аннабет, — можно считать, что гиганты уже одержали верх. Они уничтожат римлян, греков, богов и весь мир смертных.

— Думаешь, я этого не знаю? — В голосе Рейны прозвенел металл. — Какой выбор ты мне оставила? Октавиан почуял кровь. Он подталкивает легион к безумию, и я не могу его остановить. Сдайся мне, я доставлю тебя в Новый Рим для суда. Он будет несправедливым. Тебя подвергнут мучительной смертной казни. Но, возможно, этого хватит, чтобы остановить дальнейшее кровопролитие. Конечно, Октавиан на этом не успокоится, но думаю, я смогу убедить остальных прекратить войну.

— Я ничего не сделала!

— Это не важно! — рявкнула Рейна. — Кому-то придется расплатиться за случившееся, так почему бы не тебе? Это лучший выбор.

У Аннабет по спине побежали мурашки.

— Лучший? А какой же худший?

— Воспользуйся своим хваленым умом, — сказала Рейна. — Если ты сегодня сбежишь, мы не станем вас преследовать. Я говорила тебе: даже безумец не пустится в плавание по морю, чтобы попасть в древние земли. Если Октавиан не отыграется на вашем корабле, то переключится на Лагерь полукровок. Легион вторгнется на вашу территорию, мы разрушим там все до основания, а землю засыплем солью.

«Убей римлян, — услышала она настойчивый голос матери. — Они никогда не станут твоими союзниками».

Аннабет хотелось заплакать. Лагерь полукровок стал для нее единственным настоящим домом, и, считая римлянку другом, она подробно ей рассказала, где именно он находится. Нельзя, отдав его на милость римлян, со спокойной душой уплыть на другой конец света.

Но у них есть дело, которое нужно закончить, к тому же она столько выстрадала, чтобы вернуть Перси. Если она не отправится в древние земли, все ее страдания окажутся напрасными. Кроме того, Метка Афины не должна вести к мести.

«Если бы я смогла найти путь… — сказала тогда ее мать, — дорогу домой…»

«Как ты распорядишься своей наградой? — спросила у нее Афродита. — Используешь ее для войны или для мира?»

Вот он, ответ. Метка Афины может привести ее туда — если она выживет.

— Я пойду, — сказала она Рейне. — Я последую за Меткой Афины в Рим.

Претор покачала головой.

— Ты не представляешь, что тебя ждет.

— Нет, представляю, — проговорила Аннабет. — Этот раздор между нашими лагерями… я могу его прекратить.

— Эта вражда тянется уже тысячи лет. Как может один человек все исправить?

Аннабет пожалела, что не может дать убедительного ответа, показать Рейне трехмерную диаграмму или замечательную схему. Она знала только, что должна попытаться. Ей на память пришло потерянное выражение на лице матери. «Я должна вернуться домой».