Кроме тщательной обработки, наша снайперская винтовка образца 1891/1930 года отличается от обыкновенной только рукояткой затвора: у обыкновенной рукоятка прямая, у снайперской — изогнутая. В этом вся разница. На снайперской винтовке даже оставлены прицельная рамка и мушка. Казалось бы, зачем? Ведь есть оптический прицел, который позволяет четко видеть самые крохотные мишени. Значит, открытый прицел можно снять? Нет, и он нужен снайперу.
Ведь в оптический прицел видна только очень небольшая часть пространства, простирающегося перед стрелком, — всего несколько квадратных метров. Глядя в окуляр, не скоро обыщешь поле боя. Это все равно, как в замочную скважину наблюдать за футбольным матчем на стадионе «Динамо». Вот тут-то снайперу и поможет открытый прицел.
Пользуясь им, нетрудно поймать в поле зрения притаившегося врага, а затем уже, глядя в оптический прицел, навести винтовку совершенно точно.
Оптический прицел — «нежный» инструмент. Обращаться с ним надо умело и бережно, а не то быстро испортишь.
Линзы его делают из особых, очень мягких сортов стекла. Попадет на тряпочку мелкий песок или пыль, станешь протирать объектив и поцарапаешь. Нечаянно заденешь прицелом за что-нибудь, и линзы от удара сдвинутся с места. Сдвинутся-то они чуть-чуть, на какую-нибудь сотую долю миллиметра, а прицел уже не годится: изображение получится мутное, искаженное.
В дождь или снег недоглядел — опять беда: вода просочится в трубку, и кончено: прицел вышел из строя. А самому его не исправить, это работа сложная. Надо посылать на завод или в специальную мастерскую.
Чтобы предохранить объектив и окуляр от пыли и влаги, на них надевают кожаные колпачки, соединенные между собой ремешком. Если враг далеко и стрелять не нужно, на весь прицел надевают чехол из брезента.
Скрипку работы знаменитого Страдивариуса дадут только замечательному музыканту. Винтовку с оптическим прицелом доверят только опытному стрелку — мастеру меткости.
В искусных руках это грозное оружие.
Стрелок с оптическим прицелом поразит почти любую цель на расстоянии в 1300 метров. Он пошлет меткую пулю в смотровую щель танка, он разыщет голову пулеметчика в узкой амбразуре дзота.
На рассвете и в сумерки боец с обыкновенной винтовкой «слепнет». Мушку не разглядишь, где уж тут прицелиться. А с оптическим прицелом можно без промаха бить врага на расстоянии в 100-150 метров и в сумерки и даже ночью, если светит луна.
В театре вам не раз приходилось видеть бинокль. Это сдвоенные зрительные трубы. Они коротки, удобны, но увеличение их незначительно, а главное — поле зрения невелико.
Для того чтобы рассмотреть на оперной сцене грим актера, исполняющего роль Евгения Онегина, театральный бинокль вполне пригоден, лучшего и не надо. Иное дело — разыскать замаскировавшегося врага. Тут и увеличение нужно посильнее и в особенности большее поле зрения. В бою время не ждет, а с театральным биноклем долго провозишься, прежде чем осмотришь опушку леса или пашню, где расположен противник.
Оптические приборы с обратным изображением дают большее увеличение. Но и у них свой недостаток — объектив и окуляр приходится помещать довольно далеко друг от друга, поэтому труба получается длинной. К тому же они дают обратное изображение, и чтобы перевернуть его, надо вставить оборачивающие линзы. Труба от этого делается еще длиннее. Неудобно и утомительно ползать с такой громоздкой штукой под огнем.
А нельзя ли укоротить ее? Нельзя ли проложить искусственную дорогу для света и заставить лучи идти по ней так же, как мы заставляем воду течь по трубам? Оказывается, можно. Для этого используются отражающие призмы.
Бот на рисунке четыре такие призмы. Две из них поворачивают изображение человека в вертикальном направлении, избавляя его от непривычного положения вниз головой. Две другие призмы поворачивают изображение в горизонтальном направлении.
В естественных условиях световой луч распространяется по прямой. Иное дело в призматической трубе. Призмы — это световые рули — заставляют луч поворачиваться. Он складывается, как ширма, и расстояние между объективом и окуляром становится намного короче.