Метла системы

– Хочешь знать, что я думаю? – спрашивает Минди Металман Ланг.

– Я весь, до мозга костей, внимание, – говорит Рик Кипуч.

– Я думаю, ты просто устал, и в стрессе, и, понятно, расстроен, и поэтому ты не говоришь правду и придумываешь эту ложь.

– И кому, позволь спросить, достанет дерзости утверждать, будто я придумываю ложь, – говорит Рик Кипуч тихо, глядя вверх и в сторону. Его лицо струится светом.

Происходит вот что: этой ночью идет дождь, между луной и окном. Дождь идет ужасно сильный. Струи дождя текут по окну, и сквозь дождь и окно сияет луна, и задняя стена темной спальни струится отражениями. Рик Кипуч прислонился к стене, он сидит на кровати в трусах. Кажется, он струится освещаемым луной дождем. И кровать тоже. Вся комната струится чистым белым светом. Висящий над кроватью рисунок цветными мелками в рамке темного дерева – Рик и Вероника Кипучи в своем скарсдейлском дворе – почти лучится. Телевизор рядом с окном включен, однако его холодное мерцание теряется в миллионе белых лунных струек.

– Рик, – говорит Минди, стоя у окна.

– Не выглядывай, – говорит Рик.

Минди оборачивается и грозит пальчиком. Тот струится по стенам.

– Рик.

– Ты знаешь, почему я не хочу, чтоб ты выглядывала?

– Миленький, дурашечка, – говорит Минди, – я так пытаюсь не делать тебе больно насчет всей этой истории, но только это неправильно, что ты ничего не рассказываешь. Неправильно, и ты это знаешь.

– Бог ты мой, окно пускает слюни, – говорит Рик. Показывает. С запястья свешивается свет. – Разве не кажется, что окно пускает слюни? Истекает слюной в предвкушении абсолютно всего, чем можно поделиться?

Минди начинает поворачиваться.

– Но не выглядывай, – говорит Рик.

– Тогда начинай делиться, – говорит Минди.

– Разве я не уже?

– Я хочу знать, где мой муж, – говорит Минди тихо, глядя вниз, в телевизор. – Мне по барабану твой «контекст», и я более чем расстроена, и меня беспокоит то, что ты сидишь там с этой штукой на запястье и серьезно пытаешься впарить мне, будто Линор Бидсман умерла в вашем телефонном туннеле.

– Ты видела пол в холле.

– Но Энди с Линор поехали в аэропорт, вечером, я это случайно знаю. Я говорила с доктором Тиссоу, вечером.

– Важен контекст, – говорит Рик.

– Только мне по барабану контекст, Рик, – говорит Минди. – Если хочешь знать правду, мне и Линор практически по барабану. И мне по барабану какая-то книга, о которой ты говоришь не пойми что, сначала – что ты ее написал, потом – что это Библия, потом – что это словарь, потом – что это каталог «Сирс» [163], и что я должна думать? Но, в общем, мне это все по барабану. – Минди скрещивает руки над лифчиком. Луна белым студнем пробивается сквозь кромку ее волос. – Честно, – говорит она.

– Но это важно для всей истории, – говорит Рик. Мнет животик над резинкой трусов.

– Или стариковские алфавиты, или дети, которые чирикают как птички, или толстяки, которые жуют здания, или коллективы телефонщиков, которые удят рыбу в черном воздухе, или люди, которые пожирают мембраны друг друга, – можешь перестать обо всем этом шептать, потому что мне это сейчас по барабану.

– Чего ты хочешь? – говорит Рик.

Минди топает ногой по полу.

– Я хочу или смотреть эту попугайскую передачу, сейчас, на которую, кстати, не думай, что я забыла, ты практически обещал позвонить, вчера вечером…

– Я запрещаю тебе глядеть прямо.

– …Или я хочу знать, где сейчас мой муж и эта дурковатая милашка Линор, – чтобы предпринять шаги. На какой ветке они должны быть?

– Линор Бидсман и Эл-Вэ-Ша кончились, – говорит Рик. Осматривается, видит свою тень на струящейся стене. – Их нет.

– Рик, миленький, я пытаюсь по-доброму, но это все ложь, – говорит Минди. Подходит, замирает у кровати. – Ты не можешь отличить ложь от правды? Не знаю, что с тобой сегодня случилось, да ты и не расскажешь, но ты в плохой форме, если искренне полагаешь, что настал конец людям, которым он явно не настал, вот что я тебе скажу. Я вот думаю, ты или лжешь, потому что тебе нравится, или ты, может, не очень здоров. Папочка всегда говорил, что ты с приветом.

Рик глядит на Минди.

– Честно, – говорит Минди. Глядит на телевизор. – Я могу и новости посмотреть, знаешь ли. – Рик всё глядит на нее. – Могу посмотреть новости в одиннадцать, если тебе так уж хочется быть навозным жучищем, – говорит она. – Зачем врать, если я все равно узнаю правду через пару часов?

– Я думаю, ты запуталась, – говорит Рик.

/в/

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: И вот, друзья, если мы пребудем в Иисусе и у нас не будет нужды никогда и ни в чем, что мы должны сделать этим вечером?

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ: Используй меня. Ублажи как никогда.

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: Этим вечером мы должны попытаться вместе осознать: быть ублаженным в духовном смысле значит быть использованным.

ПЕВИЦЫ ПАРТНЕРСТВА: Как это верно: блаженство – это польза…

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: Ибо мы все вместе видели, что быть ублаженным значит быть в Иисусе, а быть в Иисусе значит быть партнером. А что есть партнер?

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ: Какая разница, сколько у меня было партнеров, Клинти?