В январе 1979 г. диктатура красных кхмеров рухнула, и мир узнал о том, что творилось в Камбодже. Правительство, если его можно было так назвать, пало потому, что вьетнамские коммунисты поняли, чем занимается Пол Пот, который, кроме того, зачем-то еще и несколько раз пытался атаковать более сильных бывших союзников. Вьетнам вторгся в Камбоджу и легко сверг клику помешанных на секретности психопатов, которая терроризировала страну с 1975 г. Красные кхмеры были вытеснены в леса и горы вдоль границы Таиланда. Вьетнам захватил большую часть страны, прекратил функционирование полей смерти и позволил камбоджийцам возможность вернуться в города — под власть правительства, которое они сами создали. Около четверти жителей страны к тому времени были убиты{589}.
Соединенные Штаты не слишком радовались падению кровожадных красных кхмеров. Китай, сближавшийся с Вашингтоном с момента визита Никсона 1973 г., был союзником Пол Пота. Дэн Сяопин пришел в ярость, не желая терпеть то, что сам квалифицировал как агрессию Вьетнама против китайского союзника. Приняв решение о вторжении во Вьетнам, он поделился своими планами с США.
Президент Картер сказал, что не может открыто одобрить нападение, но заверил Дэна, что понимает: «Китай не может позволить Вьетнаму безнаказанно проявлять агрессию», и в частном порядке обещал поддержать Пекин в случае угрозы Советов оказать помощь вьетнамцам{590}.
О китайском вторжении во Вьетнам в 1979 г. часто забывают, и на то есть две причины. Во-первых, этот сюжет осложняет сложившиеся нарративы о якобы существующем мировом коммунистическом заговоре или по меньшей мере о якобы монолитном азиатском коммунистическом движении. Согласно единой точке зрения Запада, Китай и Вьетнам должны быть на одной стороне. Важнее, однако, то, что вьетнамцы немедленно дали отпор и унизили Народно-освободительную армию Китая, — и прежде всего поэтому этот эпизод был забыт. После десятилетий борьбы с Францией и США вьетнамцы стали не по зубам нации, которая когда-то правила ими больше тысячи лет{591}.
Столкновения с Китаем во второй половине 1970-х гг. вылились и в серьезнейшее нарушение прав человека при новом коммунистическом правлении в объединенном Вьетнаме. Отчасти чтобы подорвать возможности этнических китайцев во Вьетнаме, считавшихся потенциально нелояльными, Ханой объявил национализацию всех частных предприятий. Сотни тысяч беженцев, включая так называемых людей в лодках (boat people)[9], без гроша за душой устремились за границу в поисках лучшей доли, десятки тысяч человек погибли.
В то время Бенни находился в Таиланде. Он отработал свое в Чили и вернулся в Бангкок работать в ООН. Вскоре после приезда его коллега, молодой австралиец, принес с камбоджийско-тайской границы ужасные вести. Он рассказывал, что из джунглей выходят голодающие камбоджийцы и падают без сил на тайской стороне границы. После краха режима красных кхмеров они готовы были просить убежища везде, где кто-то мог помочь им.
Бенни поехал взглянуть на происходящее сам. На границе он разрыдался. Он увидел «беженцев в лохмотьях, спасавшихся из страны десятками тысяч, многие истощены и едва бредут, очевидно, у них уже нет сил ни говорить, ни улыбаться» и немедленно отправил телеграмму в Нью-Йорк: «Пожалуйста, направьте меня в Камбоджу»{592}. Вместо этого Бенни послали в Нью-Йорк, где он стал свидетелем почти столь же шокировавшего его события. Соединенные Штаты решили признать осколок государства красных кхмеров в качестве законного члена Организации Объединенных Наций и, поддерживая жизнь в этом крохотном образовании, отказали в легитимности правительству, союзничавшему с вьетнамцами. Эта ситуация сохранялась долгие годы — отчасти чтобы ублажить нового союзника Картера в Пекине, но не только: Бенни знал, что за этим стоит что-то еще.
«Они слишком сильно ненавидели Вьетнам, — сказал Бенни. — Не могли простить, что тот выиграл войну».
К его большому огорчению, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), которую Индонезия помогла создать в 1967 г., тоже поддержала красных кхмеров{593}.