Метод «Джакарта». Антикоммунистический террор США, изменивший мир

Убийцами стали члены эскадрона смерти во главе с майором Роберто д’Обюссоном, фанатичным антикоммунистом, обучавшимся в 1972 г. в Школе Америк (School of the Americas){608}. Если Форт-Ливенворт — это универсальная военная академия для курсантов со всего мира, то Школа Америк, находившаяся в контролируемой США «зоне Панамского канала», представляла собой тренировочный лагерь для латиноамериканских «борцов с повстанцами». Школа приобрела настолько дурную славу, что Панама изгнала ее со своей территории, а ее название в 2000 г. поменяли на «Институт сотрудничества в области безопасности в Западном полушарии» (Western Hemisphere Institute for Security Cooperation). Д’Обюссон также посещал Академию кадрового обеспечения политической войны на Тайване, к тому времени занимавшуюся инструктажем должностных лиц практически всех стран Латинской Америки{609}.

В 1983 г. д’Обюссон очень точно передал суть подлинной идеологии антикоммунизма. «Вы можете быть коммунистом, — сказал он репортеру Лори Беклунд, — даже если сами не считаете, что вы коммунист»{610}.

Когда в Сальвадоре началась гражданская война, военные при поддержке Рональда Рейгана сделали тактику выжженной земли стандартным элементом своего modus operandi. 11 декабря 1981 г. появились сообщения о бойне в деревне Мосоте. Сальвадорские войска казнили более 900 мужчин, женщин и детей, расстреляв их из штурмовых винтовок, произведенных в США. На следующий день Рейган назначил Эллиота Абрамса, в прошлом либерала гарвардской выучки, помощником госсекретаря по правам человека и гуманитарным вопросам. Выражаясь без обиняков, его работа состояла в том, чтобы окорачивать прессу, пытающуюся расследовать деятельность союзничавших с США правых режимов, и прикрывать их от критики возмущенных правозащитников.

Абрамс назвал сообщения о бойне в Мосоте, включая опубликованные в The New York Times, коммунистической пропагандой{611}. Это самый известный на сегодня пример зверства, совершенного в ходе гражданской войны в Сальвадоре, но этот эпизод составлял лишь ничтожную долю насилия, обрушившегося на гражданское население этой страны. Варварство продолжалось долгие годы, лишь усугубляясь со временем, потому что Вашингтон так и не позволил правому правительству выработать политическое решение проблемы повстанцев. Поскольку у повстанцев были связи с «коммунистами» в Никарагуа, любые переговоры, согласно логике Рейгана{612}, были невозможны.

Самая страшная кровавая бойня в Западном полушарии в ходе развязанной США холодной войны произошла в Гватемале — самой большой стране Центральной Америки, где в далеком 1954 г. ЦРУ одержало свою первую крупную «победу».

Маленькая община Илом приютилась между мглистыми горами на северо-западе Гватемалы — ближе к мексиканской границе, чем к столице страны. Здешние обитатели, майя, говорящие на языке ишиль, а не на испанском, десятилетиями вели натуральное хозяйство или работали за гроши на ближайшем ранчо. Это ранчо принадлежало богатым белым людям, было расположено на земле, отнятой у майя несколько столетий назад, и с годами становилось все больше.

Илом находится слишком далеко от города Гватемала, чтобы на нем как-то сказалась едва начавшаяся земельная реформа, которую пытался провести Хакобо Арбенсо в 1954 г. Жители почти и не слышали о реформах, задушенных ЦРУ.

Однако в 1981 г. в деревню пришла мировая политика. Сначала туда зашла Партизанская армия бедняков. На испанском языке партизаны объяснили, что они на стороне майя, что устраивают революцию, которая поможет им вернуть свою землю, и будут сражаться за них.

Хосефа Санчес Дель Баррио, которой тогда было 16 лет, вспоминает, что большинство жителей вежливо выслушали это сообщение, хотя его содержание озадачило их. Лишь немногие из них знали испанский. Было не вполне ясно, что конкретно собираются делать эти 30–40 революционеров в зеленой униформе и какой помощи они ожидают от жителей деревни. Однако люди поблагодарили гостей, проявили традиционное гостеприимство, предложили пышные кукурузные тортильи и, сказав нескольких добрых слов на прощание, выпроводили их восвояси{613}.

Вскоре армия прислала мужчин, притворившихся партизанами. Жители деревни почти сразу догадались, что происходит. Пришельцы выглядели не слишком достоверно — у одного даже была дешевая фальшивая борода. Да и вели они себя совершенно неправильно: задавали слишком много вопросов и обращались с жителями агрессивно. Когда приходили партизаны, ничего подобного не было. На хитроумную тайную операцию все это никак не тянуло. Очевидно было, что это просто молодые солдаты, пытавшиеся вызнать, кто больше всех симпатизирует мятежникам.