Метод подчинения

Властные руки гуляют по телу. Обжигают, терзают. И гладят. Одна ладонь очертя ягодицу, проходит ребром по промежности, сверху – вниз, возвращаясь. Большой палец надавливает на клитор.

- Сука, течёшь…

Дёргаюсь. Не хочу это слышать. Но другая рука придавливает к кровати за шею.

- Лежи. – Приказывает. – Мокрая… блядь.

Это не междометие. Это обращение.

Я – блядь.

Купленная за полмиллиона.

- Спину прогни. – И давит на поясницу, заставляя подчиниться.

С момента начала аудиенции я, кажется, произнесла всего лишь слово.

Впрочем, Удальцова это никак не смущает. Достаточно, что я исполняю его команды.

Как собачка.

Сучка, точнее.

Отстраняется ненадолго.

За спиной слышу шорох снимающейся одежды.

Я – голая.

Он теперь, видимо, тоже.

Через мгновение ощущаю прикосновение руки к напряжённой коже ягодицы и твёрдую плоть у входа во влагалище.

- Хочешь меня туда? – Чуть надавливает, имитируя движения соития. – Хочешь?

Молчу.

Если молчанием можно назвать выдох со стоном, непроизвольно вырвавшийся из груди.

Надавливает на вход, но не спешит, дразнит.

А я хочу.

И боюсь в этом признаться.

Не верю самой себе.

- Хочешь, сучка… - Заключает он. – Течёшь ведь…

Двигает бёдрами вперёд. Проталкивается.

Он большой.

Без презерватива. По моей обильной смазке. Но с трудом.

Задерживаю дыхание.

Глубже.

Выходит не спеша… и назад. Грубо. Сразу до конца. До самой матки.

Даже не успеваю выдохнуть.

Хватает руками за бёдра. И начинает движения.

Резкие. Глубокие.

Шлёпает по моим ягодицам своим пахом.

Нечасто. Но грубо.

Мои руки, связанные – над головой. Лбом в покрывало.

И четкие уверенные толчки.

Быстрее.

Чаще.

Сильнее.

В какой-то момент перестаю контролировать тело. Двигаюсь навстречу.

Неосознанно.

Дыхание за спиной, как и моё собственное, сбивается. Смешивается с запахом похоти. С потом и напряжением тел.

И когда я уже на грани, почти забываюсь в агонии…

Выскальзывает.

- Хочу тебя в попу.

Не успеваю отреагировать, как чувствую тёплый влажный язык между ягодиц, ласкающий тугое колечко ануса.

Дёргаюсь, противлюсь ласке, необычной, противоречащей моим принципам.

Плевать он хотел на моё мнение.

Грубо возвращает голову, поднявшуюся в протесте к покрывалу.

- Лежи. – И, приблизившись к уху шепчет, выдыхая тяжело. – Всё, что скажу…

- Нет… - Молю, обретая подобие голоса. – Пожалуйста…

- Лежи, девочка моя. – Произносит, будто успокаивая. – Будешь паинькой, сделаю тебе хорошо.

У меня вновь отказывают инстинкты самосохранения.

Нужно сопротивляться. Противиться происходящему. Но я не могу.

Когда Сергей проводит пальцами между ягодиц, спускается ниже, проникает внутрь истекающей порочными соками плоти, двигает ими внутри, ласкает складки, смазывает пальцы и вновь поднимается к тугому колечку, замираю.

Входит.

Сначала одним пальцем.

Необычно. Странно. Некомфортно.

Двигает им внутри, нависая сверху. Дышит в висок. Чувствую его возбуждение и то, как он сдерживает его.

Палец внутри оживляется. Ходит размеренно – туда и обратно, вкупе с его выдохами, вызывая противоречивые чувства.

Два пальца.

Растягивают, погружаются в теплую смазку и снова в тугой вход.

Вздрагиваю при каждом проникновении.

Три.

Хочу отстраниться и, в то же время, хочу ближе… глубже… сильнее…

- Сука… - Хрипит Сергей, прежде чем приставить твердую головку к запретному входу.

Плевать он хотел на запреты.

Вдавливает. Я вырываюсь.

- Нет… Нет!..

- Терпи, девочка… - Удерживает на месте, придавливая к постели. – Терпи.

- Пожалуйста…

Мой голос предаёт, хрипит и срывается.

Удальцов же наоборот, будто воодушевляется моей беспомощностью.

Толкается, протискивает огромный член в тесное, сжавшееся от страха и боли девственное отверстие.

У меня не было до этого момента анального секса.

Лёша был очень брезглив в этом отношении и не признавал эту сторону интима, что для меня было очень даже приемлемо.

А с Даней…

Твою, мать…

Как больно…

Все мысли перекрылись в раз резким грубым толчком до самого, кажется, основания.

Я взвизгиваю. Пытаюсь отстраниться. Извиваюсь под разгорячённым телом.

- Не шевелись.

Не слышу, не внимаю. Хочу отодвинуться подальше от неприятных распирающих ощущений внутри.

- Замри!

Грубо. Отрезвляюще.

И, действительно, замираю.

Мы не двигаемся несколько мгновений.

Я лишь слушаю тяжёлое дыхание у шеи, и восстанавливаю своё.

Он всё ещё во мне. Горячий, твёрдый, распирает всё изнутри.

Больно. Очень.

Мне хочется поскорее избавиться от этого чувства – получить освобождение. И я неосознанно двигаю бёдрами, пытаясь отстраниться.

А через мгновение чувствую жаркое прикосновение. К клитору. 

Сильные мужские пальцы растирают его между собой, надавливая, отвлекая от начавшихся размеренных толчков члена в саднящую плоть.

Это сбивает с толку.

Стирает черту. Между болью и удовольствием.

Опускает в бездну.

Не выбраться.

Неосознанно двигаюсь навстречу его движениям. Что взрывают тело изнутри.

Словно горящий факел.

Бескомпромиссный и жёсткий.

Даже учитывая мою капитуляцию.

Больно. Дико. Необузданно.

Место между ягодиц горит огнём.

Я извиваюсь, стирая запястья, связанные галстуком.

Кричу, не контролируя себя.

И вдруг…

Выходит.

Оставляя раздражённую плоть в странной накатившей эйфории освобождения и…

Сразу в вагину.

Грубо.