Метод практики: природа и структура

Едва ли не единственной работой, прямо посвященной обсуждаемой сейчас теме, в доступной нам философской литературе является статья В.П.Фофанова «О методе практического познания». В ней методология практики рассматривается на материале экономического сознания, непосредственно обслуживающего хозяйственную деятельность. Статью отличает новаторская для своего времени постановка вопроса, и ряд метких наблюдений над спецификой внетеоретических форм мысли. Однако конечные выводы автора вызывают возражения. Им, как и Л.Г.Иониным, утверждается, что, мол, практическое познание совершенно избавлено от рефлексии, не фиксирует своих условий, якобы «оно объективно лишено критерия определения истинности знаний, которыми располагает. В этом смысле возникновение иллюзий становится неизбежностью… По своей сущности оно является односторонним»⁴ и, договаривая сие размышление до конца, поверхностно-феноменологическим отражением действительности. Исключение делается В.П.Фофановым для «сознательной практики по развитию, революционному преобразованию общественных отношений» – в соответствии с известным марксистским тезисом о «внедрении научно-теоретических знаний в массовое сознание» практиков. «Единственно верная» теория при этом полагается непогрешимой, а практическое сознание субъектов реальной экономики само по себе – путаным и недалеким.

Между тем совершенно ясно, что постулат о стихийно развивающемся, отчуждающем груд капитализме, с одной стороны, и сознательно управляемом революционном движении да социалистическом строительстве, с другой, не выдержал проверки настоящей практикой новейшей истории. Давно пора бы признать – при любом общественном строе в жизнедеятельности людей сочетаются элементы стихийности и сознательности, истины и иллюзии, методизма и анархии. А социальное планирование способно лишь отчасти охватить объективные тенденции экономической и всякой иной практики. Архитекторы модернизированного капиталам, не претендуя на непогрешимость и не суля земного рая избирателям, преодолевая серьезные издержки и кризисы, все-таки сумели обеспечить, аккумулировать в развитых странах Запада общечеловеческие достижения культуры в широком ее смысле – товарно-денежное, рыночное хозяйство; юридические гарантии прав человека; политическую демократию. Социалисты же в их утопически-коммунистических ипостасях слишком долго и упорно стремились учить жизнь, вместо того, что самим у нее учиться.

Научные знания, в том числе методологические, безусловно используются на практике. Однако наука, ее теории и тем более ее методы сами по себе не в состоянии учесть, охватить всего разнообразия и динамизма действительных обстоятельств и ситуаций большой жизни. Адаптация научного по происхождению и по самой природе знания к жизни составляет важную сторону метода именно практики /в частности, таких его разновидностей, каковы методика, технология материального производства, общая культура предметной деятельности, о чем далее пойдет речь во второй части книги/.

При всей возможной практичности прикладных разработок ученых, нельзя отводить практикам роль методологических статистов или, пуще того, «гносеологических фетишистов», как это получается у В.П.Фофанова и многих других наших писателей на социолого-методологические темы. Блестящий анализ К.Марксом товарного фетишизма в сознании товаропроизводителей и обменивателей продуктов труда относился ко вполне определенной, давно минувшей исторической эпохе. А самое главное, этому анализу подвергнут, был всего один, не самый высокий уровень организации субъекта практики. Распространять присущую данному субъекту и тому времени иллюзорность сознания /к тому же частичную /на остальные «этажи», состояния, этапы практика, отказывать им в реалистичности л методичности, значит, создавать еще одну иллюзию.

Здесь, впрочем, у коллег Ионина и Фофанова проявляется общая для советской философии тенденция отождествлять часть /обыденное сознание масс, да еще худшего разбора пласты этого сознания/ с целым /практическое сознание, а познание/. Упреки в привычной бессистемности и необоснованности, /т. е. в отсутствии метода /можно адресовать лишь неспециализированному знанию практиков. К тому же главным образом в тех случаях, когда обыденно-практическое знание претендует выйти за пределы быта, отразить отвлеченные или удаленные от житейских реалий сюжеты. Тогда в ход идет и сугубо популярная индукция, и абсурдная абдукция, и многие другие ошибконосные приемы мышления. Но ведь практика, начинаясь с быта, им далеко не ограничивается. Более сложные, профессионализированные участки материальной и социально-политической деятельности отличаются тем самым полноценным практическим методом, общее определение которого я стремлюсь дать.