Метод римской комнаты

— И такие намеки есть… — задумчиво произнес Ардов. — В обоих случаях имеется след обуви, полностью совпадающий с размером и моделью ботинка с ноги Бессонова.

— Вот видите… — поддержала молодого человека княгиня. — Стащила башмаки и пошла. Не удивлюсь, если ею приготовлены и другие сюрпризы.

Ардов встал.

— Но ради бога, помните всякий час, — с некоторой тревогой произнесла Анастасия Аркадьевна. — Лучше оставить без наказания десять виновных, чем осудить одного невинного.

Глава 19 В участке. Лошадь «кобыла»

Выйдя из своего кабинета, Троекрутов прямо в коридоре столкнулся с лошадью, вокруг которой возились Свинцов с Облауховым.

— Что это? — удивился Евсей Макарович, впрочем, не так сильно, как мог бы удивиться менее опытный руководитель. — Зачем вы лошадь в участок затолкали?

— Так вы ж сами велели, ваше высокоблагородие, — осторожно отозвался Облаухов.

— Что я велел?

— Представить в управление.

Троекрутов оглядел подчиненных, пытаясь вспомнить, зачем ему понадобилась лошадь перед кабинетом.

— Городовой Пампушко задержал на рынке бесхозную лошадь, о чем составил рапорт, который вы изволили рассмотреть и наложить резолюцию.

— Какую? — силился вспомнить Троекрутов.

— Представить для составления описи.

Троекрутов всеми силами пытался сохранить невозмутимость.

— А кто хозяин? — спросил он после некоторого раздумья.

— Так бродячая, Евсей Макарыч, — вступил околоточный надзиратель. — Задержана по причине поедания чужого сена без оплаты оного.

— Ну, — наконец пришел в себя пристав — дело ему наконец-то стало понятно. — Где книга-то? Эта, «Опись найденных предметов»?

— Вот она, — взмахнул Облаухов толстой тетрадью с разграфленными страницами, радуясь, что взбучки на сей раз, похоже, удалось избежать.

— Пиши. — Троекрутов принялся диктовать решительным тоном: — «Наименование предмета» — лошадь «кобыла» пятнадцати лет, роста малого, масти вороной, подкована. Подкована? — уточнил он у Свинцова.

— Так точно, ваше высокоблагородие! — бодро отозвался Свинцов.

Облаухов, пришептывая, старательно заносил данные.

— Во сколько оценить? — поинтересовался он, дойдя до соответствующей графы.

Троекрутов прикинул, оглядев полудохлую животину.

— Ну, рублей в пять, пожалуй.

Облаухов исправно записал. Пристав, удовлетворенно прихлопнув себя по животу, двинулся было по своим делам.

— А куда ее, Евсей Макарыч? — вдруг ввернулся Свинцов.

— Ну, надо отдать кому-нибудь на хранение, — предположил начальник участка, протискиваясь между боком кобылы и стеной. — Только с обязательством вернуть по требованию.

— Константин Эдуардович, — обратился Свинцов к Облаухову, когда пристав удалился, — принимай кобылу на хранение!

Облаухов поднял испуганный взгляд.

— Я не могу, — быстро ответил он, подлез под кобылу и, выбравшись с другой стороны, поспешил в приемное отделение.

Перед столом Облаухова сидела Алина. В осанке можно было заметить некоторую робость, которую девушка пыталась скрыть. Завидев симпатичную посетительницу, толстый чиновник тут же превратился в любезного кавалера.

— Здравствуйте! — шаркнул он ножкой. — Чем могу служить?

— Здравствуйте. Я бы хотела… — Алина неуверенно огляделась. — Хотела высказать беспокойство.

— Прекрасно, — выдохнул Облаухов с самой обворожительной, как ему казалось, интонацией. — Беспокойство — наше прямое, можно сказать, призвание… Не изволите изложить суть дела?

— В сущности, дело пустяковое… — продолжала лепетать Алина. — Может, и дела-то никакого нет…

Облаухов устроился на стуле и навалился на стол поближе к посетительнице.

— Вы должны мне все рассказать, и я подумаю, как мы сможем вам помочь.

Он взглянул на Алину исподлобья и состроил многозначительное выражение лица. Девушка продолжала смотреть на чиновника с таким видом, словно еще не решила, стоит ли делиться с полицейским своим беспокойством.

— Не желаете ли чаю? — спохватился Константин Эдуардович.

— Воды, если можно.

— Сей секунд.

Облаухов помчался в общий зал и вскоре вернулся с графином и стаканами на подносе. Как заправский метрдотель, он разлил воду из графина, напевая какую-то песенку. Алина взяла стакан и сделала глоток.

— Видите ли… — начала девушка, дождавшись, пока чиновник устроится за столом. — Наша экономка… Она недавно у нас появилась. Очень странная.

— Вот как? Что же ваc смущает?

— Молчит, по ночам пропадает. Недавно кровь на рукаве замывала — я случайно заметила.

— Думаете, приносит жертвоприношения?

Облаухов нахмурил брови и принялся опереточно вращать глазами. Алина сделала вид, что не заметила кривляний.

— Я прочла в газете, что у вас есть рисунок преступника.

— Да, — чиновник самодовольно откинулся на спинку стула. — Мы используем самые передовые методы расследования.

— Нельзя ли взглянуть?

Константин Эдуардович некоторое время снисходительно смотрел на барышню.

— Простите, как вас зовут? — произнес он.

— Алина Андреевна Бессонова.