Метод римской комнаты

— В Мойке, у «Вяземской лавры»! — бодро доложил околоточный. — Прачки нашли. В участок доставил городовой Пампушко.

— Сам утоп? — силясь заглянуть в глаза Жаркову, с надеждой предположил пристав.

Криминалист угрюмо пыхтел, занимаясь веревкой.

— В Англии самым действенным способом возвращения утопленника к жизни считается табачная клизма, — зачем-то поделился знанием Облаухов.

— Какая клизма? — оживился Свинцов.

— Табачная. Они считают, что прогревание табачным дымом может восстановить дыхание.

— Ну сам по себе табак, может, и согреет, но через ж…

— Иван Данилыч! — вступил в беседу фон Штайндлер.

— Виноват, — покорно отозвался квартальный.

Тем временем Жарков, отложив веревку, повернул труп на бок, желая осмотреть затылок.

— За что ж нам такое наказание, а? — продолжил причитания Евсей Макарович. — Петр Палыч, как считаете, ведь не убийство же, а? Утоп ведь?.. Сам ведь?

— На затылке имеется глубокая вмятина от удара тупым предметом, — безжалостно сообщил эксперт.

— Ах, как некстати… — искренне расстроился начальник участка.

Повисла пауза.

— В Лондоне комплекты для подобных процедур размещены вдоль берегов Темзы, — не удержался Облаухов от изложения известных ему подробностей ловко поставленного в Англии дела.

— Какое оборудование? — мигом подхватил Свинцов. — Они что, утопленникам прямо в ж…

— Иван Данилович! — опять вклинился фон Штайндлер. — Я бы попросил.

Старший помощник обернулся к Облаухову:

— Константин Эдуардович, вы бы лучше составили запрос в департамент, не заявлял ли кто о пропаже штабc-капитана.

— Да-с, — смутившись, согласился Облаухов. — Я как раз… именно это и…

Чиновник вынырнул из прозекторской. Еще помолчали.

— Определенней смогу сказать после вскрытия, — проговорил Жарков.

— Ну, хорошо, — кивнул пристав и поспешил к выходу.

Достав из кармана кисет, Свинцов принялся набивать трубку.

— Оскар Вильгельмович, — обратился он к старшему помощнику с заговорщицким видом. — Не выступить ли нам зачинателями этого спасательного метода в Петербурге?

Фон Штайндлер обратил на квартального недоуменный взор.

— Получим у англичан патент, заживем, — продолжил Иван Данилович. — Если с каждого спасенного утопленника по рублю брать, может вполне сносная полечка станцеваться.

Фон Штайндлер фыркнул.

— Петр Палыч, ты как мыслишь? — обернулся Свинцов к Жаркову, выпустив в потолок струйку сизого дыма.

— Надо бы для начала узнать, каким сортом дуть, — поделился мнением криминалист.

Квартальный взглянул на свой кисет.

— У меня «Дюшес» — по сорок копеек за четверть фунта. Как думаешь, подойдет?

— Нам английская метода не подходит, — наконец заключил Оскар Вильгельмович. — У нас модус вивенди другой.

Вдруг раздался звук пука. Фон Штайндлер насторожился и с осуждением посмотрел на Свинцова. Тот взглянул сначала на трубку, потом на утопленника.

— Неужто ожил? — неподдельно удивился квартальный.

Глава 22 Нотариус Богданов

Дверь в квартиру Мармонтовых-Пекарских на втором этаже доходного дома на Крюковом канале была приоткрыта. В гостиной Ардов застал лысоватого господина грушевидной формы с нафабренными усиками на розовых полных щечках и живыми глазками-бусинками. Он сидел за выдвинутой крышкой королевского бюро с опустошенными ящиками и сосредоточенно сортировал бумаги покойного. Ключик торчал в скважине откинутой цилиндрической крышки.

— Ну сколько можно ждать?! — воскликнул господинчик повелительно-капризно, бросив на вошедшего быстрый взгляд.

Он легко встал, подошел к Ардову и протянул конверт.

— Скажете Самсонову, что это новое завещание.

Илья Алексеевич замешкался, и господин счел, что требуются дополнительные разъяснения:

— А старое, стало быть, пусть уберет. Оно недействительно. Деньги я ему сам завезу.

Ардов продолжал пребывать в замешательстве.

— Что? Что вы стоите? — недовольно проговорил господин. — Вы от Самсонова?

— Я агент сыскного отделения Ардов, — наконец представился Илья Алексеевич.

— О, господи! — воскликнул мужчина и пошатнулся, едва не хлопнувшись в обморок.

Ардову даже пришлось его поддержать и проводить до дивана.

— Виноват, — лепетал грушевидный господин, потирая грудь в области сердца. — Прошу прощения. Перепутал. Ждал мальчишку из конторы… Очень, очень приятно.

Он вдруг вскочил и тряхнул головой в поклоне.

— Богданов. Нотариус и друг усопшего.

Илья Алексеевич опять усадил господина на диван.

— Ах, какая неловкость… — продолжал бормотать Богданов, промакивая вспотевшую лысину.

Перехватив взгляд Ардова, направленный на стопки бумаг, нотариус поспешил заметить:

— Вы не подумайте, у нас все бумаги в порядке.

Илья Алексеевич припомнил, как в прозекторской Жарков выкладывал на поднос вещи из карманов Мармонтова-Пекарского. Среди прочего был там и миниатюрный ключик с костяным брелоком в виде кабанчика.

— Насколько мне известно, Виктор Иудович держал ключик от бюро при себе…

— А? — Богданов опять бросил взгляд на выпотрошенное бюро. — Супруга! У Агнессы Витольдовны были запасные.

— Понимаю. А где она сама?