Метод римской комнаты

— Будет с минуты на минуту. — Они с моей супругой, Александрой Львовной, заняты приготовлениями… Сами понимаете, такое горе — столько хлопот. Изволите обождать?

Нотариус, казалось, уже совершенно пришел в себя. Он вскочил и предложил Ардову стул у круглого стола на резных ножках. Тот сел и окинул взглядом гостиную, обставленную богато, но безвкусно. Богданов примостился рядом.

— Вы знали покойного? — спросил Илья Алексеевич.

— Да! — с готовностью кивнул нотариус. — Виктор Иудович был редчайшей души человек. Редчайшей. Добрый, отзывчивый…

Привычный вкус миндаля и чернослива разлился по языку.

— Вы не замечали каких-то странностей в его поведении в последние дни? Может, какие-то неурядицы на работе? Он ведь, кажется, работал на бирже?

— Ну что вы! — протянул Богданов едва ли не с осуждением. — Виктор Иудович был очень выдержанный человек, очень спокойный. У него все было размеренно, все по пунктам — письма, квитанции, облигации… — При этих словах друг семьи постучал ребром расправленной ладони по столу, как бы показывая, в каком идеальном порядке хранились документы. — Его завещание — одно из подробнейших когда-либо мной виденных! Так что он не позволял себе никаких «странностей», как вы изволили выразиться.

Ардов кивнул на конверт на столе.

— А почему понадобилось новое завещание?

Богданов на мгновение замер.

— Будучи нотариусом, — начал он деликатным тоном, — я оформлял духовное завещание Виктора Иудовича по его просьбе. Все строго по процедуре, в соответствии со статьей 1036 десятого тома части один Свода законов, в личном присутствии самого завещателя.

— Когда состоялось подписание?

— Вчера как раз подписали. Рано утром. Прямо перед этим страшным событием. Боже мой, какое горе! Ушел безвременно.

Богданов опять перешел на доверительный тон:

— Господин Мармонтов вот уже год как был женат вторым браком — первая жена умерла от горячки. И документы нуждались в уточнении. Слава богу, вчера успели. То есть горе! Это, конечно, утрата. Но — прежнее завещание теперь подлежит аннулированию.

— У него есть родня?

— Никого. Только супруга. Если б вы знали, какой это удар для нее, какой удар…

— Как вы охарактеризуете отношения в семье Мармонтовых?

— Душа в душу! — опять воодушевился Богданов. — Просто не поверите! Душа в душу! Виктор Иудович, безусловно, бывал иногда резок. Может быть, иной раз, так сказать, перегибал палку… Мог допустить какую-то невольную резкость… Но он над собой работал!

— Кажется, они с женой посещали сеансы доктора Бессонова?

— Да! — с восторгом откликнулся нотариус. — Вы о нем знаете?

— Вы тоже посещаете Андрея Феоктистовича?

Собеседник изобразил смущение.

— Я, признаться, не сторонник выносить вопросы интимного, так сказать, свойства на общее рассмотрение, — проговорил он каким-то особым мурлыкающим манером, — но чего не сделаешь ради мира в семье…

Нотариус многозначительно хохотнул.

— Князья Данишевские тоже посещали эти… сеансы?

— Совершенно верно! Некоторые считают, что князьям не пристало такое времяпрепровождение, но я считаю, что в наш век сословные вопросы… — Богданов повращал рукой в воздухе, как бы желая завершить этим жестом фразу, финал которой ему не дался.

— Когда вы были на сеансе у Бессонова в последний раз?

— Вечером третьего дня.

— За день до смерти Виктора Иудовича?

— Вероятно, так… — согласился нотариус и, кажется, почувствовал себя неуютно. — А почему вы считаете нужным связывать эти обстоятельства?

— Значит, вечером третьего дня у доктора Бессонова были вы, покойный Мармонтов-Пекарский и князь Данишевский? Верно?

— С супругами, — уточнил Богданов.

— Двое мужчин из трех уже мертвы, — отметил Илья Алексеевич.

Богданов побледнел.

— Была еще какая-то пара, — проговорил он сдавленным голосом.

— Вот как? И кто же?

— Нам ее не представили…

— Как они выглядели?

— Офицер со своей супругой, — пожал плечами Богданов.

— Что за офицер?

— Штабс-капитан… Служил в конвое Его Императорского Величества.

— Почему вы так решили?

— У него был знак на груди.

— А жена?

— Виноват. У жены наград не было.

— А что было?

Богданов потер лоб, силясь припомнить.

— Ну, был веер с павлином.

— Как они себя вели?

— Да никак… Штабс-капитан, по-моему, вообще проспал весь сеанс.

— А его жена?

— Видите ли, в салоне было темновато… На сеансах Андрей Феоктистович специально приглушает освещение, чтобы создать, так сказать, располагающую атмосферу…

Ардов встал. Нотариус тоже поспешил подняться.

— Скажите, а вы следите за биржевыми котировками? — поинтересовался Илья Алексеевич.

— Простите?

— Я имею в виду, интересуетесь ли вы движением стоимости ценных бумаг на фондовой бирже?

— Ну что вы, — развел руками Богданов. — Я от этого чрезвычайно далек… Вот Виктор Иудович — он да, постоянно только об этом и говорил: «быки» набавляют, «кулиса» сбрасывает… А что означает сия премудрость — мне, признаться, и невдомек… Я, изволите видеть, по другой, так сказать, стезе. Вот, прошу покорно, — он протянул визитку. — Если будет какая нужда — всецело в вашем распоряжении.

Ардов принял карточку.

— И последний вопрос, — сказал он. — Какие у вас отношения с дочерью Бессонова?

— Алиной?