Метод римской комнаты

— А зачем он велел Энху оставлять на местах преступлений ваши следы?

— Он все делает с запасом, чтобы всегда иметь варианты для маневра. Любит импровизировать на ходу. Идея с башмаками ему нравилась тем, что в любой момент он мог перевернуть картину и выставить преступником меня. Как я уже сказал, он не ожидал, что дело будет расследоваться полицией с такой непривычной тщательностью, и, сколько могу судить, поначалу вообще не очень заботился о том виде, в котором преступления предстанут перед сыскным агентом. Положа руку на сердце, установление отпечатков подошвы на месте преступления — это все еще экзотика для наших широт.

В дверях зала появился Троекрутов и знаками дал понять Ардову, что хотел бы с ним переговорить. Сыскной агент прервал допрос и подошел к начальнику, оставив Бессонова под надзором охранника.

— Илья Алекcеевич, — ласковым голосом начал пристав. — Я насчет этой… как ее… горничной! Давайте мы смерть этой барышни… оставим несчастным случаем, а? Мыла окно, поскользнулась, упала… Не будем княгиню наказывать. Ей сейчас и так нелегко — осталась без мужа, без средств… Вы не поверите, обстановку продает.

— Я как раз хотел вам доложить об этом деле, — откликнулся Илья Алексеевич, и пристав заметно напрягся. — Куда-то пропала записка, которую написала княгиня. А ведь это главная улика!

— Ну вот видите! — просиял Евсей Макарович. — Стало быть, упала?

Троекрутов принялся что есть мочи трясти руку Ардова.

— Поздравляю!.. Поздравляю с успешным зачислением на службу! Отмечу ваши успехи в рапорте. Пять дел за три дня — это, знаете ли…

— Четыре, ваше высокоблагородие, — поправил Илья Алексеевич. — Булавки и три убийства. Горничную мы договорились не считать.

Троекрутов счастливо рассмеялся. В приемном зале раздался шум. Чины полиции отправились полюбопытствовать.

— Иди, шельмец!

Свинцов втолкнул в отделение извозчика и хлопнул по столу пухлой папкой с торчащими листами.

— Вот, Евсей Макарыч!

— Что это?

— Дык таво… Рукопись, ваше высокоблагородие! А он — скурил половину, падла!

Свинцов двинул извозчика в ухо и коротко доложил начальству о ценнейшей рукописи Толстого, случайно оставленной в экипаже престарелым директором архива три дня назад.

— Да и не курилась она! — попытался оправдаться извозчик.

— Ты что ж это, дикий ты человек! — прикрикнул на задержанного пристав. — А вдруг это второй том «Мертвых душ»!

— «Мертвые души» Гоголь написал, — на всякий случай уточнил Ардов.

— Ну я и говорю! — согласился начальник участка.

— Не стал курить простого, а выкурил — Толстого! — скаламбурил Свинцов и сел оформлять протокол.

Глава 46 Голова дракона

Вечером за ужином Анастасия Аркадьевна поинтересовалась у Ильи Алексеевича успехами по службе.

— Похвалиться нечем, — вздохнул Ардов, полагая, что смерть Алины всецело остается на его совести.

— Я встречалась давеча с господином обер-полицмейстером, так он говорит, что этот ваш… Куроплетов…

— Троекрутов, — поправил Илья Алексеевич.

— Да, Троекрутов! Удивительный человек. За два дня четыре преступления раскрыл. Разве такое возможно?

Ардов пожал плечами:

— Август Рейнгольдович считает, что это просто феноменальный результат, и он доложит господину министру.

Молодой человек рассеянно кивнул. Вдруг его осенила какая-то мысль.

— Анастасия Аркадьевна, вы не могли бы мне устроить встречу с господином обер-полицмейстером?

Уже наутро Ардов стоял перед столом всесильного начальника городской полиции — невысокого человека с умными глазами в шитом золотом мундире. Прием стал возможным исключительно в знак уважения к княгине, и потому его высокопревосходительство держался с прохладцей.

— Август Рейнгольдович, мне известно, что военное министерство выпустило приказ об учреждении психологической лаборатории для нужд армии.

— Да, это очень своевременное начинание, — как бы пробуя слова на вкус, медленно ответил генерал. — И секретное, — добавил он с весом, словно предупреждая, что лезть в это дело обычному чиновнику сыскного отделения совсем необязательно.

— Человек, который стоит за этой идеей, преступник, он имеет свои корыстные планы, — не вняв намеку, с некоторой горячностью продолжил Ардов. — При помощи этих психологических тестов можно манипулировать кадровыми решениями. Если за этими манипуляциями окажутся агенты вражеских держав — для армии это будет смерти подобно.

Господин обер-полицмейстер отложил бумаги и бросил на посетителя заинтересованный взгляд — молодой человек демонстрировал редкую для полицейского чиновника сообразительность.

— Вы говорите о докторе Бессонове? Так ведь он же арестован. Не в последнюю очередь благодаря вам.

Оказалось, глава полиции отлично информирован о достижениях третьего участка Спасской части.

— Доктор — пешка! — не унимался Ардов. — За ним стоит кто-то более серьезный. Более хитрый и жестокий. Его фамилия — Мервус! Карл Мервус. При одном упоминании этого имени Бессонова начинает бить дрожь.