Метрика

ты так напоминал мне свет
которого в помине нет
которым всё когда-то будет
от озера и до крыльца
что были мы какие люди
что не бывало в нас лица
литого сердца белых рук —
один испуг

из обожжённого стекла…

из обожжённого стекла
и этот свет и эта мгла

по стопке книг по сколку дня

сухого воздуха постольку
ты так оберегал меня
что стыло колко
у самой рёберной дуги
мело у самого порога
не выйди не превозмоги
не требуй много

горит трамвайного огня звезда

в снегах ни дна ни спаса
и нет сохраннее меня
и ненапрасней

там зацветали сливы…

там зацветали сливы
осы тянули нить
там бы и быть счастливым
и не повременить
и не свернуть в овраги
и не сорвать с куста
чёрные передряги
красные до креста
крохотной сердцевины
там васильковый мёд

кто тебя наспех вынул

кто теперь разберёт

гудели на рыночной площади…

гудели на рыночной площади
аптекари и купцы
блестели горшки и лошади
обгладывали уздцы

во всякой утопши всячине

из мускуса куркумы
по сути ещё не начаты
себя предрекали мы

и парус ревел неистово

и не было в том стыда
как старились кипарисово
от нежности города

в порту замирали полночи

полудни тянули трал
когда и родства не помнящий
мой слог тебя переврал

и вот они снеги белые

струится печной дымок
под звёздным медвежьим телом
взор путника одинок

грядёт ему сновидение

в ночлежной его тиши
два в этих краях рождения
две слаженные души

– в закатной мякине маковой

дух ветреный золотой —

и так они одинаковы

по сути неясной той
что всё что бывало ранее
и сбудется вслед тому —
не краткое умирание
не радостное уму

но маетное сквозное

искание одного
и путнику мнится море
и парус в груди его

в воздухе креозотном…

в воздухе креозотном
в замоскворецкой мгле
может быть повезёт нам
двум корабельным соснам
сосланным по земле

двум колыбельным песням

в самом глухом часу
может и мы воскреснем
из темноты полесий
призрачно на весу
наперекор невстречам
невосполнимым дням
сойка и сизый кречет
не приучённый к речи
и золотым чинам

в маетном беззаконье

долгого февраля
может ли быть такое
что и для нас покоя
приберегла земля

как я тебя пою…

как я тебя пою
и на каком краю
хлебных каких краюх
мы с тобой не поели

встанем ли у стены

слаженной из сосны
этой ли мы сыны
всё пережившей ели

поле ли буерак

неотменимо так
тысячелистник мак
мятлица луговая

голодно – негрешно

снег – да и тот пшено
всякое суждено
до неживого края

точка точка запятая…

точка точка запятая
я и я и ты
словно солнцем залитая
улица а в ней летают
словно а-и-сты
наши брошенные речи
в броуновской тьме
тчк-чирик-тире-чик
прикоснись ко мне

за неживыми буквами…