Метро

— У нас не получилось. Аня. У нас с тобой не вышло.

— У нас не получалось. И что?

— И все.

— И все? Ты сдался?

— Нет. Дело не в этом.

— Значит, ты и не хотел? Ты просто сбежал? Воспользовался идиотским поводом и сбежал.

— Я…

— Я говорю тебе: ты мне нужен. Ты мне нужен, Артем. Ты понимаешь, чего мне это стоит? Мне? Чего — мне — стоит — такое — сказать?

— Это не склеить.

— Чего не склеить?

— Нашей с тобой истории. В ней все неправильно случилось. То, это… Все. Слишком много ошибок.

— И ты просто удираешь. Слишком много ошибок, я, пожалуй, пойду. Так?

— Не так.

— Так. А я, наверное, должна была подумать: а, ну если он уходит, то и ладушки. Тут уже ничего не склеить, кажется. Так же?

— Не так! Что ты… Я не собираюсь об этом при людях говорить.

— Да? Так ты же меня сам вывел прогуляться. Ты же стратег.

— Хватит.

— Или вот как. Я же гордячка, ты знаешь, я тебе это и сама говорила. И ты, наверное, решил — ну не будет же она унижаться, если я просто сбегу от нее, не попрощавшись? Да она скорее удавится, чем приползет выяснять, почему я ее бросил.

— Я тебя не бросал!

— Ты удрал.

— Аня. Ну ты, правда, зачем все это? Что ты как баба-то?

— Ты же не баба, Ань. Ты же мужик! Ты же братик мой по оружию! Ты же Летяга с сиськами!

— Пожалуйста.

— Говори. Говори мне: у нас все кончено, Аня. В лицо мне говори, хватит канючить. И объясняй, почему.

— Потому что у нас все равно ничего не выйдет. Потому что все было не так.

— Зато ты как баба. Ты можешь конкретней? Что не так? Что мой отец был твоим командиром? Что он был против нашего брака? Что ты комплексовал? Что ты в него был влюблен больше, чем в меня? Что он считал тебя сумасшедшим? Что ты все время себя с ним сравнивал? Что он был настоящий герой и спаситель родины? Что ты хотел сначала им стать? Что не мог просто быть со мной?

— Замолчи.

— Почему? Ты же не можешь все это вслух сказать. Давай, я за тебя. Кто-то же должен.

— Потому что я тебя не люблю. Потому что я тебя разлюбил. Потому что — да, я не знал, как тебе это сказать.

— Потому что ты меня боишься.

— Нет!

— Потому что ты боишься моего отца.

— Да иди ты! Иди ты на хер просто! И все!

— Люди на тебя оборачиваются. Неловкость.

— У меня есть другая.

— А, так вот что ты нашел. Искал и нашел. Ну и сказал бы. Аня, сказал бы ты, я просто не там искал. Наверху вот не было никого, а внизу за неделю нашлось.

— Давай. Упражняйся. Ты на мне весь год проупражнялась. Ты же не верила мне никогда, ни мне, ни в меня. Как и папашка твой. Он меня тоже шизанутым называл. До сегодняшнего дня. Вся в него!

— Я на маму похожа.

— Ты похожа на папу.

Аня остановилась. Люди спотыкались о них, чертыхались, пялились на Анины стати, забывали досаду и бурлили себе дальше. Очень были заняты своими подземными делами, как будто ничего, кроме метро, в мире не было.

— Давай выпьем.

— Я бы… Я поспал бы. Перед операцией.

— Ты мне должен. Так что заткнись и пойдем.

Он и сам уже понял: должен. Должен именно перед этой операцией. Перед тем, как наконец сделать что-нибудь осмысленное. Ей должен больше, чем кому-либо другому.

Отыскали в переходе какой-то интеллигентский притон, опустились на набитые мешки, задернули занавеску. Как будто одни остались.

— Как ты здесь оказалась?

— Он за мной послал. Просил передать, что ты меня от себя освободил. Отличный способ расстаться: передать через отца и двух вооруженных кретинов.

— Я не хотел так…

— Мужественный ты человек, Артем. Уважаю.

— Я говно, ладно, принято. Но теперь-то что?! Теперь ведь ты вернулась к своему идеальному папуле! А? Все! Ура! Зачем мне мозги жрать?!

— Ты кретин все же.

— Принято: говно и кретин.

— А ты не спрашивал себя, зачем я вообще за тобой на ВДНХ ушла? Что я в тебе нашла, себя не спрашивал? Там весь Орден, вся стая этих кобелей за мной по пятам ходила, герой на герое, все под хвостом понюхать норовили, слюни пускали. Включая, между прочим, и Хантера твоего! Почему ты?

— Спрашивал.

— А я, может, не хотела героя! Не нужен был мне психопат, не нужен муж, который человеку голову ножом отпиливает и даже не прищурится, когда кровь захлещет! Мне — не нужен! Не нужен такой муж, как мой отец! Понятно? Я хотела хорошего, доброго, нормального! Человека! Такого, как ты. Как ты был. Который изо всех сил старается людей не убивать. И чтобы дети от него родились такие. Добрые.

— Под землей такие мрут.

— Под землей любые мрут. И что? Не рожать?

— Не рожать, значит.

— Жить-то ты когда собирался? Со мной — жить?

Пили не чокаясь. Артем сделал долгий глоток. Пустой желудок сразу впитал. Подогрел кровь, крутанул глобус.

— Я не могу жить, Ань. Я больше не умею.

— А кто тогда?

— Отец тебе подберет кого-нибудь. Кого-нибудь достойного. Не шизанутого.

— Ты кретин? Ты слушаешь меня вообще? Или только себя? Кого мне отец подберет? Он меня до тринадцати лет сам в душе мыл! До тринадцати! Ты понимаешь?! Я от него — от него! — сбежала! К тебе! Чтобы жить нормально! Чтобы жить! А ты им хочешь стать! Им, Хантером, не знаю кем!

— Я не… Черт. Мне это надо слышать?

— А что? Боишься расчувствоваться? Боишься, что придется забирать меня?

— Нет. Да…