Метро

– Сейчас вместо зеркал заднего вида стоят камеры, позади поезда кто-то двигался. Или что-то.

– Кто? – Спросила брюнетка.

Парень пожал плечами.

– А что в других вагонах?

– В соседнем я видел кого-то. Там вроде ехал один человек.

– По-моему, там спал бомж.

– Если поезд и поедет, то очень нескоро.

– Херня какая-то и телефон не работает. У всех так?

- У меня не работает.

– Сеть не ловит.

Слушая разговоры в темноте, Пустовалов поднялся в кабину управления, осветил фонариком пол. Предмета не было. Пачка «Винстона» тоже сместилась и теперь лежала у дальней стены – видимо «доходяга» раскидал все вокруг, когда пялился в свой дисплей, но самую нужную вещь не заметил.

Отодвинув кресло, он стал внимательно осматривать пол и вскоре нашел, что искал. Трехгранный ключ лежал под блоком управления у перегородки. Пустовалов поднял его, вставил в скважину и открыл внутреннюю дверь.

– Идите сюда! – Сказал он теням в вагоне.

– Хвала господу! – Высокий силуэт двинулся на Пустовалова.

Через минуту, на путях перед кабиной собралась группа из восьми человек. Пустовалов смотрел на них через стекло кабины.

«Освобожденный» парень выглядел чересчур возбужденным.

– Спасибо! Спасибо, что не бросили, парни! И дамы! Я Ромик!

– Виктор, – представился «д’Артаньян»

Пока они болтали, Пустовалов обыскивал кабину. В ящике за сиденьем он обнаружил большой аккумуляторный фонарь в форме куба и молоток. Прихватив и то и другое, он спустился в туннель.

– Ну, что вы там нашли?

Пустовалов включил фонарь. Красный свет выхватил всех восьмерых. Все лица были обращены к нему. Лишь он один скрывался в темноте.

Пустовалов щелкнул тумблером. Красный свет сменился белым.

Сунув молоток в заднюю стропу рюкзака, он выжидал, пока беспорядочное мелькание дисплеев не отдалится на нужное расстояние. Из-за эха ему казалось, будто кто-то до сих пор стоит у него за спиной.

– Хоть у кого-нибудь ловит связь? – Влетело в левое ухо.

– Не ловит. – Отозвалось в правом.

Последней в колонне перед ним шла брюнетка. Пустовалов смотрел на ее аппетитный зад и думал о том, как это глупо – вот так застрять в метро.

Никто ничего не заподозрил, когда он вызвался следить за поездом. Впрочем, им теперь не до того – они только что осознали, что метро это не просто бесплатный интернет и плазменные панели с рекламными роликами, но еще и темная нора на глубине пятидесяти метров, до которой не добираются даже слепыши и голые землекопы. Без привычных иллюзий и света здесь любое живое существо рано или поздно почувствует себя незваным гостем.

Пустовалов хорошо знал это чувство. Он всю жизнь его изучал. Он прыгал со «стены троллей» в Рамсдале и с моста над рекой Тарн. Спускался в буран на Валь Торенсе, освоил прыжки с трамплина, хотя это и отняло много времени. Он разгонял спортбайк до трехсот десяти километров в час, опускался на сверхнормативные глубины, посещал экстремальные китайские зоопарки. Тридцать два раза он прыгал с парашютом с большой задержкой, развивая скорость до шестидесяти метров в секунду… С высотой особенно хорошо удавалось нащупать момент перехода. Но Пустовалов не был адреналиновым наркоманом. От всех любителей риска его отличало наличие сложной системы подстраховок – надежные запасные парашюты, дублирующие тросы, дорогая экипировка, расчеты, матчасть, опытные инструкторы. Иными словами, прыжок Пустовалова с задержкой – не бесшабашный поступок, а скорее полет Боинга с многоуровневой системой защиты, где работу одного двигателя, страхуют несколько запасных. Ему оставалось лишь контролировать собственное состояние, а это Пустовалов умел лучше всех. По правде говоря, он много времени посвятил тому, чтобы сделать экстремальное состояние естественным для себя, пока однажды не понял, что делать ему ничего и не требовалось – он был с рождения наделен этой способностью.

В тех ситуациях, когда пульс обычного человека ускорялся, у Пустовалова он замедлялся. Там, где обычный человек бежал, Пустовалов стоял и если кто-то впадал в ступор, то Пустовалов проявлял чудеса быстроты и реакции.

Лишь однажды Пустовалов утратил контроль над собой – когда увидел, как лезвие кухонного ножа, замотанного изолентой у основания режет нос его друга Вадика, но тот случай он себе простил, ведь ему было всего девять лет. И все же именно с той поры в нем родилась одержимость контролем.

Инстинкт гнал вперед и сейчас, Пустовалов хорошо ощущал его слабые волны. Он оглянулся на поезд, превратившийся в огромное черное пятно, и двинулся вперед, на луч фонаря, который передал Виктору. Раз он «д’Артаньян», то пускай первым и встречает неприятности. А неприятности, несомненно, будут – Пустовалов помнил о звуке, который впервые услышал десять лет назад на закрытом испытательном полигоне ЛАРС-1. Он не полагался на случай или ошибку, не увлекался самообманом и конспирологией. Он многому научился, тренируя и развивая свою природную способность контролировать инстинкты и в отличие от полковника Басурова, он умел контролировать даже страх.

Пустовалов нагнал колонну и прислушивался к разговорам.

– Я тоже слышала про эти аварии.

– Это все из-за них?