Метро

– Ты поэтому вернулся? – Спросил он из темноты, когда Пустовалов поравнялся с ним.

– О чем ты?

– Ты не из тех, кто первым рвется в бой, да?

– А ты из тех, кто всюду видит бой?

Теперь горилла шел следом, и запах лайма смешивался с запахом перегара.

– Слушай внимательно, я спрошу только один раз: в правое ухо или в левое?

Пустовалов улыбнулся в темноте.

– Побереги силы.

– Для чего я должен беречь силы?

– Думаешь, хуже быть не может?

– Может. Но не таким как ты об этом рассуждать.

– Если будешь продолжать, ты вернешься туда, где все началось.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Пустовалов засмеялся.

– Ты просто не понимаешь, что сам же идешь туда.

– Мой вопрос в силе.

Пустовалов обернулся.

Я вернулся за этим.

Перед лицом Харитонова появился молоток.

– Зачем он тебе?

– Пригодится, если выход со станции будет закрыт. У меня сегодня еще есть планы, и встреча с полицией в них не входит.

Харитонов явно не поверил ему, но Пустовалов знал, что в планы «гориллы» тоже не входила встреча с полицией, а значит, выбора у этого злобного зверя нет.

– Почему там так темно? – Спросила Катя.

Пустовалов и Харитонов посмотрели вперед.

Проем действительно выглядел чуть светлее самого туннеля.

– Я же говорил! – Воскликнул Ромик. – Блэкаут. Такое уже было в Москве…

– Не гони.

– Мы просто мелкие были, но вон старички наверное помнят аварию на Чагинской подстанции. Я читал про это.

– Звучит убедительно, – впервые подала голос «мрачная» девушка, – но почему тогда там так тихо? Где уборщики и дезинфекторы?

– Откуда девушке в бомбере от Ив Сен Лоран известно про дезинфекторов?

– Это просто логично.

Пустовалов отошел в сторону, и снова стал что-то настраивать на своих часах. Того странного звука он больше не слышал, но ухо следовало держать востро. Бугай что-то заподозрил и теперь хмуро поглядывал на него, но Пустовалова он не очень беспокоил.

– Не отставай! – Крикнул он.

– Не шуми. – Ответил Пустовалов, который был уже в двадцати метрах позади.

– Мы все равно в одной лодке.

– Нет никакой лодки.

Пустовалов пропал из вида, скрывшись в темноте туннеля.

Харитонов все еще присматривался.

– Эй. Ты сбежал что ли?

Он глядел мимо Пустовалова, который стоял на дроссель-трансформаторе, и хотел уже повернуться к остальным, но его остановил голос из темноты:

– Слушай, командир, лучше дай команду, чтобы все заткнулись

Глава 8

Площадь Ильича

Виктор ловко забрался на край платформы, и вместе с азиатами помог девушкам. Харитонов едва не оглушил всех, повиснув на щите. Забирался он медленно, используя для этого все четыре конечности, как старая коала.

Пустовалов вышел последним, озираясь и щурясь, словно заспанный кот. Ему никто не подал руки – он ведь мужчина да к тому же довольно спортивного вида. Хотя Пустовалову очень не хотелось пачкать руки, ему все же пришлось коснуться грязного пола, после чего он тщательно оттирал ладони влажными салфетками.

Бросив салфетки на рельсы, Пустовалов первым делом достал смартфон. Часы показывали 01:44, устаревший прогноз погоды в Москве, схематичное изображение луны и падающего снега. И надпись – нет сети.

На станции царил полумрак. Тусклый свет исходил лишь от нескольких ламп в виде металлических молний, да и тем явно не хватало мощности. Многочисленные тени прятали углы, поглощали пустоты и ниши, а каждое движение, вздох или шорох заставляли тревожно оборачиваться. Но Пустовалов понимал, что могло быть и хуже, если действительно произошла какая-то авария. Быть может этот полумрак – заслуга резервного питания. Часы над туннелем не работали. Платформу от небольшого зала отделяли исполинские кубические пилоны из темно-красного мрамора – настолько огромные, что зала с платформы практически не было видно.

Тихие разговоры и смех катились в разные стороны, утекали меж пилонов, уносились по ступеням в порталы перехода на Римскую и в туннели. Пустовалову казалось, что их слышно во всех закоулках, туннельных укрытиях и заброшенных, погруженных во тьму туалетах, построенных на случай ядерной войны, и все, кто прячется в тенях этих черных, чуждых человеку мест пробуждаются от многолетнего сна и тоже прислушиваются.

Пустовалов вышел в главный зал, когда Виктор с азиатами уже подходили к эскалаторам. Станция выглядела мертвой, будто ее законсервировали или забросили лет пять назад, несмотря на множество оставленных следов – видимо все дело в тусклом свете и непривычной для метро тишине. На гранитных полах темнели и пересекались многочисленные дорожки следов. Вдоль пилона напротив перехода, валялась пара использованных проездных билетов, обертка от чипсов «Lays» и сложенная вчетверо «Комсомольская правда».

Здесь явно не приступали к вечерней уборке. Пустовалов поглядел на бутылку из-под пива, оставленную на первой ступеньке. Из трех порталов перехода на Римскую на него опускалась густая непроглядная тьма.