Метро 2033. Отступник

– Служение Бессущностному дает некоторые привилегии. Моя работа проходит не на полях, а в Библиотеке, – сказал он. – Но, как говорили когда-то, приумножающий знание приумножает скорбь. Хотя да, мне интересна вся мудрость древних. И я точно могу сказать, что мы не отличаемся от них, нуклеары не лучше людей, но и не хуже. Мы просто в начале пути. А все, что имеет начало, когда-нибудь будет иметь и конец. Будет зло, будет насилие, будет ложь и все закончится очередной катастрофой. Мы пришли.

Олег огляделся. Они стояли перед длинным двухэтажным зданием, расчищенным от побегов плюща, наверху большие буквы складывались в слово: «ГИМНАЗIЯ». Штукатурка на стенах частично осыпалась, но стекла в окнах остались целыми.

– Здесь когда-то учился Чехов, тот самый, который сейчас считается духом Сказителя. А теперь это интернат для не совсем здоровых.

– Ты, значит, не веришь в духов… – Олег попытался сформулировать мысль. – Не веришь в тех… о ком говорит шаман?

Саша тяжело вздохнул, поморщился, будто отвечать было невероятно трудно:

– Я верю в архетипы… не знаю, поймешь ли… как бы тебе объяснить… есть внутри нас смерть и рождение, любовь и ненависть, тьма и свет, созидание и разрушение… в общем, все это имеется в самой душе, но легче спроецировать образы на внешний мир, чем копаться внутри себя, понимаешь? Легче винить богов или духов, чем себя. Понимаешь, о чем я? Вот говорят: на все воля божья, или дьявола, или батюшки царя, или еще кого-нибудь… судьба или не судьба… вот отсюда и появляются всякие Сказители, Отшельники, Творцы, Бессущностные и прочие… Да у вас в вашем Лакедемоне наверняка тоже что-то такое имеется… религия, или еще что-нибудь, может, учение какое… понятия, принципы…

Шатен смотрел с ощущением болезненной безнадежности.

– Значит, никаких духов на самом деле не существует? – нахмурился уже Олег.

От этого вопроса Саша засопел и скривился, как от острой боли.

– Существуют, – выпалил он. – Тебе лучше думать, что они существуют. Идем!

В затемненном помещении стояло несколько кресел. В одном из них, читая книгу, сидела девушка с невероятно белой кожей и длинными серебристыми волосами. Завидев вошедших, белоснежка вскочила и улыбнулась:

– Здравствуй, Саша.

– Привет, Ника. Я тут ящерицу принес, будет время – может, противопаучью мазь приготовите.

– Хорошо, – девушка взяла рептилию. – Ты к Лизе пройдешь?

– Попроси ее спуститься, мы ненадолго, я с дежурства и должен пойти поспать.

Когда Ника ушла, Саша указал на кресло:

– Устраивайся.

Олег уселся в самом темном месте, под аркой, неизвестно почему чувствуя сильную неловкость и почти жалея, что пришел. Но придумать какой-нибудь повод, чтобы уйти, он не успел, так как на лестнице появилась молодая женщина с ребенком на руках.

– Здравствуй, Лиза, и знакомься, это Олег, уже почти полноправный нуклеар.

Женщина поздоровалась с мужем, кивнула гостю.

– Ну иди ко мне, Нюта, – шатен присел на корточки.

Лиза поставила девочку на ноги, и Олег увидел, что малышка ужасно уродлива. Ее лысая голова был раза в два больше обычной, глаза несфокусированно переходили с предмета на предмет и вращались, а вместо рук из кофточки торчали короткие трехпалые лапки.

– Тата! Тата! – проверещало создание и поковыляло на кривых ножках к отцу.

Саша обнял девочку, поднимая на руки.

– Я тебе подарок принес, милая, – он достал из кармана колокольчик на веревочке и позвонил.

– Тата! Тата! – малышка задергала лапками.

– Как она? – спросил Саша, привязывая колокольчик к уродливой ручонке.

– Полночи скулила, все время лоб терла, наверное, сильно болела голова, даже настойка шамана не помогала, но под утро заснула, – женщина устало улыбнулась.

– Тата! Тата! – послышался визг и звон колокольчика.

Нагнув голову так, что подбородок коснулся груди, Олег прикрыл веки. Он не мог смотреть на это жуткое зрелище. Юноша с удовольствием заткнул бы и уши, но боялся, обидеть новых знакомых. Эти двадцать минут встречи отца с семьей длились бесконечно долго. Грустные голоса, гнетущая полутьма мрачного зала не давали дышать, а визгливое «Тата! Тата!», казалось, продавит барабанные перепонки.

Когда молодые люди вышли из Гимназии, Саша, угрюмо-сосредоточенный, спросил:

– Понимаешь, почему я привел тебя сюда?

– Почему?

– Ты ведь сбежал, потому что не хотел смерти для своей дочери. Потому что решил, что законы твоей общины жестоки, – по щеке Саши скатилась капля. – А я хотел тебе показать обратную сторону милосердия. Оно не менее жестоко, чем твои бесчеловечные соплеменники. Твой ребенок должен жить, это понятно, она здорова, но что делать с такими? Иногда мне кажется…

Он не закончил фразу, не мог унять дрожь в руках. Наступила неловкая пауза. Наконец, вытерев лицо рукавом, Саша продолжил:

– Каждый раз, когда я прихожу сюда, мне хочется просить прощения у Лизы за то, что я не могу находиться с ней, потому что она из клана Слепых, а я посвящен Бессущностному. Но я не знаю, как можно выдержать этот ад. Лучше умереть под пытками, чем жить, ухаживая за таким существом…