Метро 2033. Темная мишень

Второй, с бледным от усталости лицом, просто похлопал приятеля по плечу, и оба ушли. Они не видели, что с ним творится. У них и своих проблем хватало, их семьи тоже ждали своих отцов и мужей. Добытчиков.

Поляков тихо выругался и тоже двинулся через всю платформу. Туда, где в одном из служебных помещений, разгороженных жильцами на крохотные комнатушки, находились его жена и шестилетняя дочь. Он раздобыл провизию и вернулся живым. В который чертов раз. И если понадобится, сделает это снова и снова, и никакие собаки или иные твари, слухи о появлении которых все больше распространялись по станциям, его не остановят. Дорогие ему люди нуждались в нем, в его защите и помощи. И это было главным, что помогало ему сейчас выживать самому. Без них он пропадет. Утонет в бездонном омуте своей темной стороны, там, где всегда копилась безрассудная ярость и жажда убийства, сдерживаемые лишь хрупкой оболочкой цивилизации…

Цивилизации, которая давно сгинула.

Он поправил рюкзак на плече, ускоряя шаг и рассеянно оглядывая царящий вокруг привычный бедлам, через силу вдыхая спертый воздух, густо пропитанный вонью от мусорных куч, немытых тел и гниющих пищевых отбросов. На поверхности даже через фильтры противогаза воздух в сотню раз лучше, чем здесь. Гул голосов висел неразборчивым гомоном, людей на станции обитало слишком много, несколько сотен. И всем приходилось как-то существовать друг с другом, тесниться, решая мелкие и крупные ежедневные проблемы. Люди устраивались как могли, не на всех хватило служебных помещений станции, не всем достало силы и решимости отстоять местечко получше. Платформа была забита пестрыми жилищами, сооруженными из картона и фанеры, кое-где торчали туристические палатки, и их обладатели уже считались счастливчиками. Каждые несколько шагов дымили обложенные кирпичами костры или кустарно выложенные печурки, на которых постоянно что-нибудь, да готовилось. Булькало серое варево в котелках и кастрюльках, распространяя далеко не всегда аппетитные запахи. Ели что придется. Что удавалось найти, достать, добыть. Или урвать у более слабого.

К последнему способу добычи Поляков всегда относился с глубочайшим презрением. Равно и к тем, кто его практиковал…

Проходя мимо очередного костра, вокруг которого расположилась семья из пяти человек - двое взрослых и трое детей, Поляков почувствовал нечто странное. Взрослые, заметив его, вдруг оборвали неспешный разговор, спрятали взгляд, словно чувствуя некую вину. А дети, двое чумазых мальчишек лет семи и девочка чуть постарше, наоборот, уставились на него одновременно с испугом и нездоровым любопытством.

Сергей насторожился, замедлил шаг, осматриваясь внимательнее.

Не только эта семья пыталась делать вид, что ничего не происходит, теперь он видел, что за ним наблюдают со всех сторон, кто украдкой и сочувственно, а кто и нагло, не скрывая усмешки.

Что-то определенно случилось в его отсутствие.

Стиснув приклад ружья, Поляков снова заспешил. Преодолевая последние метры почти бегом, ворвался в свое жилище. И ошеломленно замер посреди разгромленной комнаты. Все вещи разбросаны где попало, раскладушка перевернута и отброшена в угол, стол разбит. Под ноги попался помятый чайник, с жалобным звоном отскочил от носка ботинка.

Ни жены, ни дочери.

Лишь пятна крови на полу.

Хомут все-таки это сделал. Эта тварь давно положила глаз на его жену - все еще красивую женщину даже сейчас, после трех лет жизни в этой проклятой подземной норе, в жутких бытовых условиях, без всякого ухода за собой. Сергей не принимал его угроз всерьез. Ему было плевать, что происходит на станции, пока его жена и дочь под его защитой. Плевать на всех остальных и их трусливые проблемы. Его боялись трогать, ведь он уже не раз доказывал своё право на независимость на этой станции, доказывал кровью. Разных группировок, вокруг которых народ хоть как-то пытался организоваться для совместного житья, на станции развелось немало. Одной из самых блатных компашек верховодил Хомут - Виктор Хомутов, бывший зек, отсидевший за грабеж пятерку и выпущенный из тюрьмы за примерное поведение года за три до Катаклизма.

«Кровь… Крови ведь немного, они еще живы. Наверняка живы. Спокойно, Серега, только спокойно. Нужно обдумать, что делать дальше, прямо сейчас. Паника нам ни к чему. Нам нужна не паника, а план».

Он сбросил рюкзак на пол, стянул и, не глядя, отшвырнул теплую крутку, энергичными движениями размял плечи и шею. Сейчас ему понадобится вся ловкость и быстрота, на которую он способен, и даже сверх того. Усталости как не бывало. Лишь ледяная ярость. И абсолютная уверенность, что он сейчас будет убивать.

Он взял только нож, ведь такое оружие легко спрятать, а с огнестрелом его и близко не подпустят. Ружье просто поставил в угол. Даже сейчас никто не посмеет прикарманить его оружие, пока он жив.

Поляков уже собирался выскочить из жилища, когда слух уловил едва слышный всхлип.