Метроном. История Франции под стук колес парижского метро

Но спектакли даются не только на сценах. В кипении республиканских страстей распространяется мода на клубы — это слово произносится тогда «клюб»[98]. Во всех районах Парижа анархисты, социалисты и бабувисты[99] то спорят, то примиряются, произнося длинные антибуржуазные диатрибы[100].

Как-то вечером в одном из наиболее значительных и в то же время радикальных клубов, принадлежащем ужасному Огюсту Бланки, профессиональному заговорщику, и разместившемся в большой зале Консерватории, на улице Бержер, докладчики вначале пространно рассуждают о том, что буржуазия питается исключительно народным потом. Перед нами как бы играют комедию: и в самом деле, Эжен Лабиш, молодой сочинитель водевилей, поднимается на трибуну. Стоя перед столом, покрытым зеленым ковром, за которым — под триколором с неизменным девизом «Свобода, Равенство, Братство» — сидят суровые члены президиума, он обращается к рабочей публике с такой речью:

— Сограждане, по случайности моего рождения, в чем я неповинен, я принадлежу к той самой позорной касте, которую без устали клянут. Думаю все же, есть некоторое преувеличение в том, чтобы полагать, будто она ради чистого наслаждения и собственного удовольствия пьет пот наших братьев пролетариев. Позвольте мне привести вам пример из моей личной жизни, который, я надеюсь, избавит вас от этого мнения. Ведь если вы любите справедливость, дорогие сограждане, то не менее дорожите истиной. Я живу в квартире на пятом этаже и недавно велел привезти себе дров. Один доблестный гражданин, соблаговоливший за условленную плату подняться по моей лестнице и доставить поленья ко мне, весьма разгорячился, и пот прямо-таки заливал его лицо, оживленное мужественной решимостью; скажу яснее: он просто плавал в поту. Ну так вот, я пот попробовал и должен признаться, что это отвратительно!

Неодобрительный шепот сопровождает последние слова бурлескной декларации. В то время как Лабиш с достоинством медленно спускается по ступенькам с эстрады, наиболее рьяные слушатели набрасываются на реакционера-насмешника, пускают в ход кулаки, сейчас ему покажут, что смех здесь не к месту. К счастью, в зале писатель Максим дю Кан. Он вмешался, и ему с трудом удалось вывести коллегу из свары более или менее целым и невредимым.

Несколько месяцев спустя, в декабре 1848 года, избрание Луи-Наполеона на пост президента республики успокаивает умы. Воцарившись в Елисейском дворце, новый глава исполнительной власти не разочаровывает тех, кто жаждет гражданского мира: он запрещает клубы и, препятствуя всем оппозиционным движениям, опирается на армию.

Его мандат позволяет ему руководить страной четыре года без права повторного избрания. Но он остается у власти благодаря государственному перевороту. Утром 2 декабря 1851 года воззвание, расклеенное на парижских улицах ночью и подписанное Луи-Наполеоном, обращается к народу: «Если вы мне оказываете доверие, дайте мне возможность исполнить великую задачу, которая на меня возложена…»

Эту возможность принц уже и сам взял: армия заняла столицу, ассамблея распущена и часть депутатов арестована. Скорость, с какой все это было проделано, предупредила всякую непосредственную реакцию.

Только на следующее утро город стряхнул с себя оцепенение, и построили семьдесят с лишним баррикад. Армия дала на это свой ответ, сея террор… На бульварах пьяные солдаты, испугавшись агрессивной толпы, открыли огонь. Оживленная стрельба длилась десять минут и сразила наповал и восставших, и обычных прохожих, детей, стариков. Тела валяются на земле, раненые ползают, толпа ревет. Насчитали двести пятнадцать убитых. Нескольких секунд хватило, чтобы ужас овладел этим районом Парижа, и постепенно он заставил умолкнуть всю Францию.

Прошел год. Став Наполеоном III, бывший президент республики задумал перестроить Париж. Он хочет превратить столицу в город современный, просторный, чистый, он намерен ликвидировать районы нищеты, уничтожить разбойничьи притоны, которые легко могут превратиться в очаги революции. В этом предприятии ему оказывает помощь барон Эжен Осман, префект департамента Сены. Создав широкие проспекты, он тем самым затруднил строительство баррикад и облегчил движение императорских войск в случае восстания.

Бульвар Преступлений беспокоит императора в связи с тем же самым порядком и дисциплиной. Он хочет уничтожить атмосферу постоянного оживления и беспокойства, которая там царит. Решено сравнять его с землей. В 1854 году Наполеон III велел построить на этом месте военную казарму принца Евгения. Сейчас здесь располагается Веринская казарма республиканских гвардейцев, названая так в честь лейтенант-полковника, расстрелянного во время Второй мировой войны.