Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации

Писавший в 1968-м отставной полковник разведслужб США сравнивал «цементные джунгли высотных зданий» в гетто больших городов страны – с их крышами и переулками – с джунглями Вьетнама. Он размышлял, получат ли американские солдаты в городской окружающей среде нечто лучшее, чем было у них в тропическом окружении. Ответ получился отрицательным. Но кризис и разрушение городского центра сделал тактику борьбы с повстанцами в городах актуальной для военных. Между 1964 и 1968 годами 52 629 человек были арестованы за участие в бунтах, охвативших 257 городов США. В мае 1968-го, после убийства Мартина Лютера Кинга[471], ФБР предупреждало, что Соединенные Штаты «могут оказаться перед лицом реального восстания в городских районах в ближайшие месяцы»[472].

Хип-хоп – одна из доминирующих культурных форм на всей планете сегодня – появился из урбанистического кошмара Бронкса 1970-х. «Не дави на меня, / Я и так на краю, – говорят нам строчки The Message. – Я пытаюсь / Не потерять голову. / Иногда это похоже на джунгли и заставляет меня задуматься, / Как я ухитряюсь не провалиться в наркоз».

Хип-хоп возник как голос маргинализированной черной молодежи, запертой в опустошенном центре постиндустриального города. Голос позитива, выраженный в ограничениях жанра с его напряженной лирической изощренностью, был отчасти многословным ответом на мрачность урбанистической окружающей среды, а также ответным выпадом против тех, кто описывал молодежь как скопление преступников и наркоманов. Он предлагал альтернативу жизни в бандах и творческую отдушину в унылом городском центре.

Музыка небольших вечеринок и ночных клубов, хип-хоп и рэп обрели коммерческий статус с 1979 года. За следующие десятилетия они стали частью культурного мейнстрима, трансформировали поп-музыку и оставили свой след на моде, дизайне и искусстве. The Message – значительное явление в истории хип-хопа, эта композиция концентрирует его протестную направленность и социальную программу. Стремительный и глобальный успех жанра вернул достоинство гетто, а также помог выжечь на поверхности общественного сознания образ заброшенного городского района, откуда нет выхода.

Квинсбридж Хаузес – инновационные и разрекламированные кварталы бетонных домов, описанные в главе 11, – стали к 1980-м урбанистической преисподней бедности и деградации, центром наркоторговли, сценой постоянных гангстерских войн, где случалось больше убийств, чем в любом другом районе Нью-Йорк-Сити. Одновременно Квинсбридж стал одним из рассадников инноваций в области хип-хопа, провоцировал которые диджей Марли Марл. Работая на радио, он революционизировал звучание хип-хопа и помог создать проект Juice Crew в 1983 году, артистический коллектив, где собрались многие молодые таланты 1980-х, среди которых Роксана Шанте, Биз Марки и Биг «Дэдди» Кейн. Творческая энергия проекта воодушевила изгнанного из школы тинейджера, взявшего псевдоним Нас[473]; позже он станет одним из самых успешных исполнителей рэпа 1990-х. «В Квинсбридже, – вспоминал Нас в 1998-м, – Марли Марл и Juice Crew давали надежду читавшим рэп черным вроде меня, что есть другая жизнь, помимо нашего капюшона… Они заставили нас поверить, что, хотя мы пришли с этих диких улиц, у нас остается шанс изменить жизнь»[474].

Имевший корни в звуках и ощущениях улицы, хип-хоп сформирован особенностями места. Он очень летуч, легко впитывает и отдает сленг и словечки со всего мира, включает оскорбительное хвастовство, лирические полеты фантазии, юмор, социальный активизм и протест в форме автобиографии. Его тесная связь с местным, локальным, которая проявляется миллиардом способов, помогла сделать хип-хоп универсальным, глобальным движением, выражением той фрустрации, которая ощущалась повсюду в пришедших в упадок городских центрах. Дебютный альбом Наса IIImatic (1994), выпущенный, когда исполнителю было двадцать, стал нарративом от первого лица, детальным рассказом об опыте тинейджера, выросшего на руинах одного из самых знаменитых строительных проектов в США. «Когда я сделал IIImatic, я был мальчишкой из Квинсбриджа, пойманным в гетто, – вспоминал он через несколько лет. – Моя душа была заключена внутри проектов Квинсбриджа»[475].

Работавший в стиле потока сознания Нас стал поэтом-хроникером одного конкретного места. Его лирика тесно связана с его собственной биографией и физическим обликом Квинсбриджа – в ней есть многочисленные отсылки к улицам, бандам и конкретным людям. Нас использует характерный для этого маленького уголка Нью-Йорка сленг. «Я хочу, чтобы ты знал, кто я: каков вкус улиц, как они пахнут и какие чувства вызывают. Как говорят с тобой копы, как они ходят, что думают. Что делают нарики – я хочу, чтобы ты обонял это, чувствовал это. Это было важно для меня, чтобы я рассказывал историю именно таким образом, поскольку я думал, что она не будет рассказана вообще, если ее не расскажу я»[476].