Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации

Южная Калифорния активно вовлечена в бизнес по изготовлению мечтаний, и она прядет собственные мифы. Это мировая столица вальяжных ценностей, альтернативных стилей жизни и беззаботной пляжной культуры. Но современный ЛА – создание войны. Немалое количество обитателей Лейквуда работало на предприятиях Douglas Aircraft Company, расположенных вокруг Лонг-Бич и в его пределах. Они собирали военные самолеты, в том числе и «Ночных рыцарей», Douglas F3D Skyknight, один из которых покоится на бетонном шпиле в общественном парке, что занимает центр поселка. Точно таким же образом немалое количество оборонных предприятий сосредоточено и в Сан-Фернандо. Lockheed Aircraft Company стала крупнейшим работодателем в долине во время Второй мировой, она производила «Летающие крепости», Boeing B-17 Flying Fortress, и истребители. После войны компания занялась современными реактивными машинами, среди которых был самолет-шпион U2.

Пригородная утопия, которую можно наблюдать в Лейквуде, кажется мирной, но она была продуктом холодной войны, спальней для тысяч тел, что требовались для конструирования артефактов современного конфликта. Пионеры Лейквуда не только получали желанные дома, они также получали зарплату намного выше среднего по стране[493].

Они благоденствовали за счет холодной войны, но в то же время находились на ее переднем крае. Высокотехнологичный военный, производственный и исследовательский центр, каким являлся Лос-Анджелес, был одной из важнейших целей для советских ядерных боеголовок. Долина Сан-Фернандо могла служить типичным образцом социальных изменений и устремлений 1950-х, и пусть тут дети точно так же катались на велосипедах, а подростки ехали в кинотеатры под открытым небом, покой часто нарушался громкими хлопками – суперсовременные самолеты, которые испытывали Lockheed, преодолевали в небе сверхзвуковой барьер. Этот зеленый Эдем 1950-х защищали батареи ракетных установок противовоздушной обороны, у которых тоже имелись ядерные боеголовки. Местные ПВО входили в систему прикрытия Лос-Анджелеса, которую именовали «кольцом из сверхзвуковой стали», и она делала Большой ЛА одним из самых укрепленных городов мира[494].

Расползание пригородов и атомная эпоха были, таким образом, тесно связаны. Апокалиптическая литература и кино 1950-х изображали городскую жизнь достаточно пугающей, насыщая пригороды, загородные поселки и городки чувством психологической безопасности, чувством удаленности, пусть даже кажущимся, от будущего эпицентра взрыва в основном мегаполисе. Кроме того, процесс исхода получал определенный импульс от федерального правительства. Военные стратеги и градостроители пришли к заключению, что политика распределения людей и промышленности за пределами уязвимых компактных городов вполне может быть превентивной мерой защиты от ядерных ударов. Насильственное расселение было бы невозможно в стране демократии. Однако этот процесс можно было направлять косвенными средствами. Налоговые стимулы определили места, где разместится производство; а масштабные программы дорожного строительства сделали доступными для проживания территории, которые ранее считались чересчур удаленными. И помимо того был еще контроль федерального правительства над рынком жилищного строительства[495].

Искавшие дом супружеские пары могли верить, что они делают свободный выбор, но дорогу, ведущую к их уютному домику, спланировали на самом высоком уровне. Американские пригороды с их особенным видом и атмосферой были не проявлением национального вкуса или индивидуального выбора – они большей частью являлись творением государства. Основанное сразу после Великой депрессии Федеральное управление жилищного строительства (FHA) выделяло миллиарды долларов, чтобы обеспечить работу рынка ипотеки. До 1930-х, если вам требовался заем, то вы должны были предоставить депозит в районе 50 %, а ипотека выплачивалась всего за десять лет. Необъятная подушка безопасности для инвесторов, которую создало FHA, изменила все. Ее появление означало, что депозит стал минимальным или вовсе свелся к нулю; ставки по ипотеке упали, а ипотечный период оказался увеличен до тридцати лет. Ипотечный рынок просто взорвался, легкий доступ к владению домом открылся для всех, у кого в 1950-х медианный доход на домохозяйство составил 4000 долларов[496].