Меценаты зла

– Было бы что ждать, – грустно заметил Жак, – р-раз, и кончилось удовольствие.

– Мы не для кайфа водичку пьем, – напомнил Громов, – а чтоб не сдохнуть.

– Дай хлебец один, а то курица совсем там заскучала, – попросил Жак.

– Ну и попрошайка же ты, – засмеялся Кирилл. – Оглянуться не успею, и мою долю умнешь.

Вместо ответа Жак хрустнул синтетическим, забитым под завязку питательными веществами хлебцем. Дожевав его, он сипло произнес:

– Еще глоток, пожалуйста. Сухая дрянь, не продохнуть теперь.

– Рассасывать надо было, чтоб слюной пропитался, – с недовольством объяснил Кирилл. – Пей.

Француз на миг приложился к бутылке, прополоскал рот и с довольной улыбкой сглотнул. Громов крест-накрест надел ремни сумки и автомата, и медленно зашагал к левому ходу. Приободрившийся Жак поспешил к ставящему метку звездолетчику.

Помолившись Черной Невесте, Громов шагнул в очередной туннель.

***

Спутники шли и шли. Поворачивали, заходили в тупики, возвращались, ругались и злились – пока что на это хватало сил. Признаков даже былой жизни не осталось совсем. Не попадались больше горстки костей, не рос мох и лишайник, даже болотный запах пропал вовсе.

Сроднившиеся общей бедой и общей целью мужчины третьи сутки оживляли камень звуками шагов и редких разговоров. Горло у обоих драло от жажды, потому каждое слово давалось с трудом. Вся еда могла поместиться в сложенных ладошках: три сухих хлебца и один тюбик желе. От воды не осталось даже воспоминаний. Обезвоживание можно было отсрочить на полдня, выпив собственной мочи, когда она еще была. Но одна только мысль об этом вызывала тошноту.

Теперь спутники ходили по малой нужде раз в сутки. Наверное, больше по привычке, чем от надобности. Жалкие капли падали между ног, не пролетая и пяти сантиметров.

Несмотря на сильно полегчавшие сумки, их ремни с каждым днем давили сильнее. Жак даже порывался выбросить пистолет, но Кирилл его остановил:

– Может, еще пригодится.

– Если только застрелиться, – также хрипло ответил француз.

– Вар… – начал говорить Громов, но после нескольких звуков закатился в сухом кашле.

Жак поминутно облизывал сухие губы распухшим и шершавым, как наждачная бумага, языком. Кирилл ставил засечки рефлекторно, на автомате, но движения потеряли былую скорость и силу.

– Что? – спросил Жак, когда Громов остановился. – Может вернемся к началу? Нас точно уже не ищут.

– У нас нет веревки и нет сил, что бы везде там взбираться.

– Значит, у тебя тоже не было плана, когда ты затащил нас в эти катакомбы.

– Надо поесть, – сказал Кирилл, разламывая хлебец пополам.

Француз кивнул и засунул свою долю в рот. Спутники пытались размочить хлебцы слюной, но обезвоженный организм почти ее не выделял. Крошечный «обед» длился четверть часа. Затем обессиленные мужчины, сами того не заметив, задремали на несколько часов.

Пробуждение было долгим и мучительным. Казалось, организм требовал остаться лежать, чтобы спокойно умереть. «Зачем мучиться, когда все предрешено? – говорила каждая клеточка. – К чему это вялое барахтанье, называемое надеждой? Надеждой сыт не будешь».

– Вот бы на меня кто-нибудь вылил ведро воды, чтоб я проснулся, – сказал Жак и хрипло засмеялся. Веселья в этом смехе было не больше, чем в центре звезды – льда.

Опираясь на стены, спутники поднялись на ноги. Перед очередной развилкой, Кирилл поднял голос:

– Стой!

Он шагнул сначала в один туннель, постоял, прислушиваясь. Затем зашел во второй.

– Вода… – с блеском в глазах, сказал звездолетчик, – капает.

Жак едва сдержался, чтобы не побежать. Туннель кончился, не успев начаться – через полдесятка шагов. Подземные путники оказались в овальном гроте с высоким потолком. С черного потолка падала вода. Маленькими капельками, но часто-часто, ни на миг не останавливаясь.

Кирилл и Жак двинулись на сладостный звук, но стоило свету фонаря обшарить пещеру, как мужчины застыли. В трех метрах от небольшой выбоины в полу, куда капала вода, сидел человек. Когда-то очень-очень давно. Сейчас от него остался только скелет да нож с черной пластмассовой ручкой и проржавевшим лезвием.

Жак бросился к воде.

– Подожди! – цепляя попутчика за футболку, сказал Кирилл. – Вдруг вода отравлена? Или хочешь присоединиться?

– Да он просто уйти от источника не смог, – отмахнулся француз.

Жак встал коленями на мокрый пол и, на манер животных, начал пить прямо из выдолбленной природной чаши. Француз стоял так, пока не коснулся губами каменного дна, а вода капала на его разлохмаченные грязные волосы. Жак поднял лицо вверх, ловя живительную влагу на распухший язык. Кирилл в раздражении толкнул француза в плечо. Тот растянулся на спине между источником и скелетом, глаза светились неземным, райским счастьем. Казалось, будто он испил все вселенские блага.

Кирилл задал на компьютере программу по тестированию воды и подставил запястье под падающие капли. Дозиметр честно проглотил пару миллиграмм, и уже через секунду дал ответ – жидкость пригодна для потребления.

– Видимо, ты прав, – сказал Кирилл, подставляя горлышко бутылки под подземный дождь.

Через минуту он сделал первые два глотка.