Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая) (СИ)

- Ну, например, вы, мсье не очень любите оперу, однако каждый второй четверг месяца вас можно видеть в "генеральской" ложе, так как входите в элитную группу одного значительного господина - обойдемся без имён. И борьба за место в ложе для вас важней, чем опера, которую вы могли бы посмотреть и в Интернете. Впрочем, вряд ли бы вы стали это делать в любом другом месте, кроме той ложи.

- Ну, вы и ехидина, мсье Дампьер. Однако возразить мне на это нечего. Скажу вам честно, я бы предпочел, чтобы эта ложа была на стадионе. Но вернёмся к нашим анимерам.

- Наши анимеры не борются за престижные места. У них жесткая возрастная субординация. Они растут всю жизнь. Кто старше, тот и крупней. Кто крупней, тот и сильней. На основе этого и строится табель о рангах. Да, кстати, оперы у них нет. По двум причинам. Во-первых, им петь нечем: у них нет голоса в нашем понимании, во-вторых, у них вообще нет искусства. Никакого.

- Может быть, это и к лучшему. Меня тут недавно дочери затащили на выставку современной живописи. Нет, ну я человек культурный, читать умею. Но если бы в программке не было написано, что это искусство, то сам бы я вряд ли догадался.

- Я тоже порой думаю, что в сочетании "современное искусство" прилагательное существует для того, чтобы нейтрализовать значение существительного. Искусство не нуждается в хронологических уточнениях. Оно или искусство или не искусство. Уточнения же служат для того, чтобы люди поняли: то, что им представляют, всё-таки искусство, а не догадались вы, господа, об этом только потому, что оно настолько характерное, что и на искусство не похоже.

- Вы знаете, Антуан, мне показалось, что художники, выставившие там свои работы, рисовать не умеют.

- Некоторые умеют, но не хотят. Такие на выставках в первом зале размещают что-нибудь исполненное в академической манере. Или автопортрет. С одной стороны, это как бы показывает отсчет творческий путь от ремесленичеких азов к высокому искусству, а с другой является демонстрацией школы. Дескать, мы не по неумению мажем, как некоторые, а по идейным соображениям.

- Пикассо поступал умнее: он совмещал в одном полотне и демонстрацию классических навыков, и безудержный полет фантазии. Но мы отвлеклись. Так что анимеры?

- Они беспринципные прагматики. Сегодня они будут с тобой сотрудничать, потому что им деваться некуда, а завтра, когда появится более выгодный вариант, спокойно откусят тебе голову. Никаких личных привязанностей. Они бессовестны в физиологическом, а не в моральном аспекте.

- Но ведь соображают они хорошо. Как же так? Мыслящие крокодилы... В голове не укладывается.

- А мыслящие обезьяны? Такое несоответствие вас не смущает, мон женераль?

- Ну да. Хотя, мы ведь не совсем обезьяны. - Он сделал паузу, и закончил со смешком, - чуточку покрасивей! Во всяком случае, я.

- А я чуточку поумней. - Подрезал его Антуан.

Дюпон погрозил ему пальцем, дескать, оскорбительные намеки в адрес руководства неуместны. И добавил всё еще шутливым тоном:

- В общем-то аналогия вполне убедительная. Но все-таки - объём и строение мозга...

- Здесь я затрудняюсь ответить что-либо определенное. Чёрный ящик. Мы видим, что на входе и что на выходе, а вот что внутри - понять трудно. Хотя, если удастся вскрыть несколько таких ящиков...

- Может быть, и придется. Ведь в дружбу верить нет оснований, как я вас понял. Этим господам такие понятия неведомы?

- Именно так. Но, возможно, это и хорошо. Их действия нетрудно будет просчитать. Пока над ними не очистится небо, мы можем надеяться на тесное сотрудничество. Ну а потом, это уж как получится.

- Нам надо будет следовать их принципам. Это будет и честно, и выгодно. Ты представляешь, сколько там сейчас бесхозных технологий? Планета обезлюдела... - тут он запнулся, помолчал, подыскивая правильное слово. Не нашёл, и продолжил, - так что, если удастся запустить производство...

Глава одиннадцатая

Внутри вагона оказалось что-то вроде купе. Оно было совершенно пусто. Гладкие белесые стены, мягко переходящие в потолок, из всего этого равномерно сочился неяркий, спокойный свет. И в нарушение этой высокой идиллии в углу обычный земной стул - довольно потертый и не очень изящный. Словно прихватили его на заброшенной даче, куда свозят вещи, которые выбросить жалко, а в доме держать стыдно. Исчезнувшая было стенка, как только Крот вошёл в вагон, тотчас вернулась на своё место. Не опустилась, не наросла, а просто появилась. Никакого намека на окошко. Никаких кнопок или рычажков.