Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая) (СИ)

На другой день с утра он был у летчиц на приёме зачётов по итогам полугодовой подготовки. Участие в работе аттестационной комиссии Крота изрядно утомило. С девяти утра они засели в зале управления полетами, устроившись за покрытым зеленым сукном столом - где только взяли это сукно? Формально возглавлял комиссию он, но главную роль играла, конечно, Стрижич. Её люди, её тема. Третьим за столом был майор Кондрат Алексеевич. Стрижич сыпала вопросы, касающиеся тактико-технических данных аппаратов, возможности и правомерности применения оружия, системы определения цели, и Крот ещё больше зауважал её, как всегда уважал тех, кто хорошо разбирается в своём деле. Секретчик Белобородько и Крот вступали в дело уже в самом конце допроса очередной измученной проверяемой. Белобородько был изобретателен и подходил к задаче сохранения государственной тайны творчески. Он не просто требовал называть номера приказов и дать формулировки распоряжений, а делал это в особой изощренной, почти садистской, форме. Например, мог спросить, какая часть приказа такого-то не относится к летному составу, а потому знать её испытуемой необязательно. Слушая его, Крот со стыдом подумал, что он-то - командир - в этих приказах совершенно не ориентируется, и не дай Бог попасть в лапы к такому Белбородько из центрального аппарата, куда и его обязательно пошлют когда-нибудь для подтверждения квалификации. И твердо решил выбрать время и постажироваться у Белобородько. Утешало его лишь то, что для практической службы большинство этих приказов были совершенно не нужны, а некоторые даже вредны. Сам он задавал стандартные вопросы с тем расчетом, чтобы отпущенные на свободу счастливицы тут же ознакомили с ними страдающих ожиданием в коридоре. Спрашивал одно и то же: порядок высадки и подбора десанта, перечень визуальных сигналов, подаваемых с земли в экстренных ситуациях, ну и, конечно, о действиях в случае аварийной посадке на территории, контролируемой противником. Хотя этот вопрос был, как он понимал, сугубо теоретическим, поскольку вряд ли кому из летчиц придется подняться в небо, а, значит, и аварийно приземлиться. Выслушивая отвечавших, сам подробно дополнял ответы. Не удивительно, что каждая новая испытуемая отвечала на них всё лучше и лучше.

Закончили в шестом часу. И пока Крот раздумывал, пойти ли в столовую или попробовать смастерить какой-то перекус на квартире, Стрижич пригласила уважаемых членов комиссии на домашний обед ровно через двадцать минут, добавив, что возражения не принимаются, и тут же удалилась готовиться к приёму гостей.

- Ну вот, - сказал Кондрат Алексеевич, попыхивая папироской: видно, к образу сурового кадровика папиросы шли больше, чем сигареты, - традициям летчики верны.

- Каким традициям? - поинтересовался Крот, по мере возможности отодвигаясь от дыма. Они сидели в курилке неподалеку от штабного корпуса летной части, выжидая отведенное им для подготовки к приёму время.

- После экзаменов Ирина всегда устраивает званый обед для членов комиссии. Открывает доступ в закрытый укреп-район, понимаешь. Я пойду, не за тем, чтобы поесть, а чтобы посмотреть.

- А что, плохо готовит?

- Хорошо готовит. Но мне и взглянуть интересно, как там сейчас. Состав-то гарнизона изменился.

Намек на отношения с Седых почему-то Крота покоробил. Он спросил невежливо:

- Это в вас профессиональное?

- Да ладно вам, Александр Васильевич. Всё подшучиваете. - Белобородько понял, откуда ветер дует и умело сманеврировал. Продолжил добродушно-ворчливо, - Тогда с этим, с Можайским. Я ведь не сообразил сразу, что вы меня подкузьмили. Не думал, что командир такого ранга и такой заслуженный человек будет насмехаться.

- Вы уж извините меня, Кондрат Алексеевич, я тогда еще в свой ранг до конца не вошёл. Теперь бы я так не пошутил.

- Да уж. И девица рядом терлась гарная. Я понимаю. Сам молодой был. Пошли, наверное, а то неудобно: ждёт ведь.

Белобородько аккуратно расплющил папироску о каблук и опустил её в установленный по центру беседки красиво разрисованный ромашками стандартного образца тазик. Кстати, довольно заполненный окурками. Вот вам и женская половина! Спецназовцы курят значительно меньше. Хотя курильщикам спецназовскую нагрузки не выдержать.

Квартира у Стрижич была небольшая, скромно обставленная. Никаких особых косметических изысков, только потолки забраны в пластик. Впрочем, что удивительного? Крот видел в этом доме потолки, в пластик не забранные: пашня над головой. А вот излишеств в виде цветов, кошек и картин - никаких. Аскетически обустроенное жильё. Что там во второй комнате, где спальня, оставалось только гадать. Туда их, естественно, не пригласили.