Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая) (СИ)

- Только в неслужебное время, - сухо ответил он, давая ей понять, что она нарушает границы субординации. И проговорил невыразительно в микрофон привычное:

- У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том.

- А я думала вы на французском что-нибудь скажите... - Мило улыбнулась Марина.

- На французском мне по должности не положено: я обязан подавать подчиненным пример патриотического поведения. Кроме того, это может показаться подозрительным Кондрату Алексеевичу.

- А вы что побаиваетесь особиста?

- Зачем бы мне нужен был такой особист, которого не боятся?

- А, поняла, пример подаёте! - засмеялась Марина и вдруг, погрустнев, не к месту сказала:

- Командир на нас рассердилась.

Это "на нас" прозвучало как-то очень естественно и легко, словно объединяли их уже не только служебные отношения. И оно, кажется, действительно было так. Крот сделал попытку увеличить расстояние.

- Это не в ее компетенции. - Ответил он недовольным голосом, - майор Стрижич вам командир, на вас она и рассердилась. И, похоже, за дело. По отношению ко мне устав ей таких полномочий не дает...

Но Марина то ли не заметила его интонации, то ли умышленно её проигнорировала.

- Шутите... - Сказала она грустно, - а я правду говорю. Я виновата, конечно. Надо было её предупредить, вызвать. Но она всю ночь была на пульте. Ушла часа за два до вашего прихода. Ей ведь тоже поспать надо, хоть она и железная. - слово "железная" было сказано со смешанной уважительно-иронической интонацией, и чего в нем больше Крот не уловил. - Вот и получу за это по полной. Тем более, что я и сама, - она вдруг посмотрела на него со смелым вызовом, - хотела вам расположение показать.

Слово "расположение" то ли вырвалось у нее нечаянно, то ли было заготовлено специально, однако его двузначность снова смутила Крота.

- Нам очень с девчонками хотелось на вас посмотреть. - Продолжала Марина весело. - О вас столько говорят.

Как-то не получалось у Крота держать дистанцию. Вот старший лейтенант, пусть и симпатичный старший лейтенант женского пола, разговаривает с ним, как с равным. Нет, все-таки не начальник он по натуре. Обычный рядовой, пусть очень хороший и везучий, волкодав. На черта он соглашался на это назначение? Сидел бы сейчас где-нибудь на Капри, или под Ржевом с удочкой в руках. И плевать бы ему было на всех этих бэров с их тарелками, водяными мостами. Только вот в последнее время беспокоила его мыслишка, а удалось ли бы ему отсидеться с удочкой на бережку?

- Товарищ подполковник...

- Да бросьте вы, Марина. - Сказал он устало. - Без посторонних зовите меня по имени-отчеству. Знаете как?

- Конечно! Кто же в ФОРСИС не знает, как зовут Крота?!

Они вышли на бетонированную пусковую площадку, остановились у стальной плиты, закрывающей выход из подземного ангара.

- Я вас к технике не поведу, - сказала она, - опуская глаза. Пускай Мона Ира сама показывает.

- Мона Ира?

- Майор Стрижич. Мы её так называем. Вот, если повезёт и увидите, как она улыбается, поймете почему. Правда, она редко улыбается, чаще всего своим мыслям. Ну, может быть, еще майору Седых.

"Ладно, не поведешь и не надо, - подумал он. - А то я плайтов не видел. На боевых базах - новейшие разработки. Не то что здесь".

- Ну, тогда пошли смотреть ваши жизненные блага.

И они направились к общежитию.

Крот наметанным взглядом заметил в газоне поблизости от жилого корпуса едва заметную примятость, начинающуюся от ограждения. Лаза он рассмотреть, как ни пытался, не смог - сетка казалась неповрежденной. Прошел по общежитию, поговорил на кухне с крепким мужиком, зависшим над газовой плитой. Это был муж одной из летчиц. В части для него работы не было, и он домохозяйничал. Таких в общежитии оказалось трое. Что ж, денежное довольствие жён давало возможность освободить вторую половину от необходимости зарабатывать деньги. Технический прогресс создал новые социальные группы - "летчицы" и "офицерские мужья". Он поделился своим наблюдением с Мариной, и она пришла от этого определения в восторг. Женская реакция на мужские поступки - вещь показательная. И в смехе Марины явно слышалось приглашение к углублению отношений. Кроту она нравилась, но он, помнил, про свой возраст и про то, что он командир серьезного подразделения, которому следует заботиться о репутации больше, чем об удовольствиях.

Под липками возле песочницы поблескивала яркой краской скамейка. Крот посмотрел на неё с тоской.

- Здесь у нас мамочки отдыхают, - перехватила его взгляд Марина, - и папочки. Офицерские мужья. - Она засмеялась, вспомнив сказанное им. - А моя любимая возле клуба. Знаете, где наш клуб? Прямо за штабом. Там в скверике есть скамеечка, такая... Простенькая. Её бы подремонтировать, товарищ подполковник. Я люблю там читать. В общежитии шумно. Даже не в этом дело... Людно. Вы понимаете?

- Понимаю, - ответил Крот. И выдал банальность, - служенье муз не терпит суеты. - Сказал и понял, что зря. Хотел выглядеть эрудитом, а выставил себя начетчиком. Этаким службистом с широкими взглядами. Не столько начитанным, сколько наслышанным о читанном другими.