Меж двух огней

Выделенные покои по размеру превышали мою квартирку в Японии: две комнаты и уборная. Состояние последней, а вернее, предлагаемые ей удобства, меня не впечатлило, однако после жизни в дороге и ведро с серебряным теснением и сидушкой воспринималось как божий дар. Большую же часть спальни занимала огромная кровать, на которой вполне реально было потеряться. К сожалению, её обманчивая мягкость после первой же проверки обернулась жёсткими матрасами, но я и не собирался на ней прыгать.

На фоне кровати бледнели шкафы и прикроватная тумбочка. Их рука творца тягой к гигантизму не наградила. Гостиная же предназначалась для встреч: об этом свидетельствовали многочисленные кресла и вытянутый диван, у которого отирался деревянный стол. Его поверхность составляли тонкие пластинки похожего на малахит камня. Чтобы завершить образ средневекового представления о роскоши, самую малость не хватало камина.

Раздеваться я не стал. Сильно теплее, чем на улице, во дворце не было. Так в одежде я и лёг на постель. Руки сами вытянули смартфон. Я включил его, чтобы оценить остаток заряда. Сорок три процента. Не густо. Я старался постоянно держать его выключенным, но физику обмануть не получалось. В принципе, большую часть энергии я потратил в первый день пути, когда возникла дикая мысль: телефон являлся ключом к всемогуществу.

Например, в нём могла находиться база знаний по этому миру, книга великих заклинаний или сила, способная изменять мир по воле владельца. К несчастью, этим надеждам не суждено было сбыться. Смартфон остался обычным высокотехнологичным куском бесполезности, заряд которого из-за отсутствия сети уходил с бешеной скоростью, — пока я не додумался включить режим полёта.

Возможно, в будущем получится разыграть карту с фотографиями, но сильно рассчитывать на это не приходилось. В конце концов, даже со всеми предосторожностями он едва ли доживёт до следующей недели. Я убрал смартфон в карман и заложил руки за голову. Из груди вырвался протяжный вздох, аккомпанементом к которому стало бурчание живота.

— Так! — вскочил я, — Не время предаваться унынию, Такуми!

Осторожно выглянув из двери покоев, я обнаружил стражника. Попытке выйти тот не обрадовался, и я осознал, что в ближайшее время буду почётным королевским узником.

— Хотя бы поесть и помыться мне тут дадут? — спросил я его. Стражник пожал плечами:

— До ужина вам могут принести лишь еду слуг. А что до ванной… У входа должен висеть колокольчик. Позвените в него, и вам всё расскажут.

Бедняга явно не понимал, как вести себя со мной. Честно говоря, я тоже не понимал, на каких правах тут нахожусь, так что моментально ощутил симпатию к товарищу по несчастью. Тем более что он пригодился мне.

У дверного косяка действительно обнаружился крошечный золотой колокольчик. Я дёрнул за его язычок и увидел, как задрожала нить, уходившая от него в стену. Несколько минут спустя раздался стук. Я крикнул: «Входите!», и на пороге показалась миловидная девушка, одетая горничной. Костюм отличала неоправданная закрытость. Лично я, воспитанный на представлениях о горничных в аниме, рассчитывал, что он будет менее строгим. Но всё же это было настоящее платье служанки! Девушка сложила руки на белом переднике и поклонилась, непослушная прядь рыжих волос выскользнула из-под чепчика.

— Добрый день, господин. Меня зовут Айра. Я — личная служанка господина на время его пребывания во дворце.

От счастья спёрло дыхание. Айра меж тем продолжала:

— Насколько мне известно, господин желал бы поесть и помыться. К сожалению, пока что у нас есть только простая еда. Подготовка же ванны займёт не более часа. Господин желает, чтобы мы начали приготовления?

— Д-да.

Айра улыбнулась и снова поклонилась.

— Как пожелает господин.

Наконец, хотел воскликнуть я. Наконец хоть один штамп воплотился в жизнь. Если мне суждено умереть, я умру счастливым, зная, что симпатичная девчонка называла меня господином.

Я сделал пару глубоких вдохов. С другой стороны, не из-за чего так сильно радоваться. Я по-прежнему нахожусь неизвестно где с неясными перспективами относительно дальнейшего существования. Если подумать разумно, ликование моё сильно напоминало истерику, вызванную неожиданным слиянием шаблона с реальностью.

Сложно объяснить, но часть сознания всё ещё воспринимала происходящее как что-то невозможное, продолжение утреннего сна, должное вскоре испариться без следа. И когда в окружении вдруг возникали осколки старых представлений о том, как работало попадание в теории, они, как ни парадоксально, лишь сильнее напоминали, что всё происходило по-настоящему. Я потёр лоб. От раздумий о том, как устроена человеческая психология, болела голова.

Принесли еду. Ничего особенного по меркам Японии: мясной бульон с травами и варёная картошка. Однако после того, что приходилось есть до этого, было чертовски вкусно. По крайней мере, здесь знали о существовании приправ. Мастерски орудуя ложкой и вилкой (искусство, приобретённое за время перехода), я покончил с трапезой в два счёта.