Читаем Между полностью

Напугай их, Сархад. Напугай чем угодно и как угодно… Пусть к Карбонеку пройдут только те, чье сердце бесстрашно. – Сархад Страж – очередной виток отсебятины, но, думаю, довольно логичной и вписывающейся в легенду.

Я Передур, сын Эвраука. И я ищу того, кто обучит меня искусству воина. – История Передура (позже известного как Персиваль или Парцифаль) излагается по одноименному сказанию в «Мабиногионе».

Эвраук был убит родичами жены… И сам Златой, и шесть сыновей. А вдова, беременная, спаслась. – Имя Эвраука действительно содержит корень со значением «золото». О том, кто и почему убил Эвраука и его сыновей, «Мабиногион» умачивает.

Обучу, – пожал плечами Сархад. – Вы не поверите, но вот это – по «Мабиногиону»! Конечно, имени Сархада там нет, но говорится, что Передур обучался воинскому искусству у брата Короля-Рыбака в замке Карбонек.

Я знаю, ты можешь дать нам коней и весь доспех. – Опять-таки по «Мабиногиону» Передур получает коня и оружие от некоей «ведьмы».

«Не свалится, хоть и спит, – подумал Гвальхмаи. – Он отлично держится». – В «Мабиногионе», а позже в «Парцифале» – наш герой отбивается от рыцарей Артура, будучи погружен в грезы о любимой.

…зачем Гвальхмаи меч, когда он уболтает любого врага? – Согласно «Триадам Британии», Гвальхмаи был одним из трех воителей, которым никто не мог отказать в просьбе.

Отныне проложен путь из Вороньего Замка в Лундейн. – Классический ход для эпоса: первый раз проложить путь из иного мира в мир людей – более чем сложно, но потом по ней могут ездить самые обычные люди.

К песни «Смех и святость»

Мое имя – Гвальхмаи. Сын Владычицы Озера… – В классической артуриане Ланселота будут по инерции звать Озерным, но его отношение к Владычице Озера забудется.

Только твой сын. Галахад… – В общем-то, анахронизм. Имя «Галахад» – производное от «Гвальхмаи», так что Галахад всё-таки сын рыцаря по имени Ланселот.

Друст?! Ты? Каким ветром?! – Авторским произволом, и только. Ни в одной из легенд Тристан не обретает Грааль.

К песни «Ворон к ворону летит»

Медрауд – Мордред классической артурианы, но в валлийских текстах он – сын Морврана.

Моргауза сама не знает, то ли от Морврана она его родила, то ли от Артура. – Попытка примирить две версии легенды.

Ради высшей справедливости ты можешь вернуть жизнь Бранвен и Гверну? Нет. Тогда почему ты считаешь, что можешь отнимать жизнь – ради высшей справедливости? – Мне лень давать точные цитаты; вы же всё равно поняли, откуда они.

К песни «Конец Черного Всадника»

У меня только одно желание, – пылко воскликнул Передур, – чтобы ты исцелился, дядя! – По роману «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, XIII век.

Вот уж воистину – передурил. Надо бы сменить ему имя. Пусть уедет отсюда Персивалем. – Очередная попытка примирить валлийское сказание и классическую артуриану. Разумеется, в оригинале имя «Передур» никакого отношения к дурости не имеет.

К песни «Эндшпиль»

Эндшпиль – финал шахматной партии, когда у соперников остается крайне мало времени на обдумывание ходов.

А я создал окно. Вечно открытое между двумя мирами. – Забавный факт: в том, реальном Тинтажеле, от которого осталось полторы стены, таки сохранилось окно. И, разумеется, половина туристов считают необходимым запечатлеть его на фото. Хорошее такое окно, выразительное. И века ему нипочем…

Там был Гилл Оленья Нога, способный перепрыгнуть самую большую пропасть… и т. д. – Ну куда ж мы без «Килоха»-то?

К песни «Бретонский бред»
Перейти на страницу:

Похожие книги

Серый коршун
Серый коршун

Наемник из Баб-Или (Вавилона), пытаясь найти работу, в силу стечения обстоятельств становится царем Микен – вот уж повезло, так повезло. Правда, работодатели попались нечистые на руку… И приходится герою сражаться со всеми, кто есть вокруг. А тут еще и мир сказок вокруг оживает: кентавры, циклопы… И он, во Единого бога верящий, оказывается вынужден общаться и договариваться с местными богами, разрываться между своим миром, где кентавры совсем не иппоандросы, а просто могучего сложения воины и миром, где у этих воинов торс человека, а нижняя часть туловища – конская… Но не это главная проблема героя. Его раздирают сомнения: кто он, самозванец или действительно пропавший наследный царевич? Вечная проблема поиска себя, так характерная всем произведениям А. Валентинова…

Андрей Валентинов

Мифологическое фэнтези