Между адом и раем

Поведение гостьи разочаровало мужчину. Он, едва под одеялом скрылась ее голова, некоторое время стоял в недоумении. Эта женщина почему-то не подчинялась неписаным законам человеческого общества. Она не платила ему ни деньгами, ни поцелуями. Не говоря уже о том, чтобы пригласить его в постель. При этой мысли он сильно чертыхнулся и вышел вон…

В эту ночь Адлер долго не спала. Он все думала и думала. Сначала она взвесила свои плюсы. Теперь у нее есть работа, и это самое главное. Искать квартиру ей также не надо, пока… Валентина перед отъездом приглашала ее пожить у сына. Жилье-то есть, но на птичьих правах. Да и деньги за проживание надо платить. К своему кошельку она не прикасалась, он был пустой…

Вечером следующего дня Адлер очень долго сидела в ванне. Она опять раздумывала. Она должна лечь в постель к мужчине, который ее содержал и помогал. Он был для нее нелюбимым человеком. Она то и дело вытирала слезы, которые текли не от боли физической, текли от боли душевной. Электронные часы показывали без четверти двенадцать ночи, когда она вошла в спальню хозяина. Он спал, словно убитый. Из его горла раздавался сильный храп, изредка прерываемый громким чмоканьем. Нагая приостановилась. Вновь призадумалась. Свет она не включала, знала, что тут же разревется. Стиснув зубы, она подошла к окну и очень осторожно сдвинула гардину. Слабый свет луны в какой-то мере ее успокоил, но ненадолго. Она тяжело вздохнула и сделала пару шагов к кровати. Остановилась. Затем легонько скинула со спящего одеяло. Он спал без нательного белья. Спал на спине с широко раздвинутыми ногами. Она осторожно закинула свою ногу между ног спящего, затем приставила другую. Очутившись на коленях, слегка толкнула рукой в плечо нагого. Затем еще и еще раз.

Граф просыпался очень долго, словно чего-то накурился. Приоткрыв глаза и увидев перед собою женщину, он еле слышно промямлил:

─ Верка, ты пришла… И правильно сделала…

«Должница» стиснула зубы и опустила свою руку вниз. Прикоснулась ею к члену мужчины. Он был мягкий, безжизненный. Она стала его мастубировать. Через некоторое время она присела и ввела пенис в свое влагалище. Затем стала двигать своим телом вперед-назад. Делала она это очень медленно, без всякого желания. Полупьяный «любовник» иногда сильно ойкал и слюнявыми губами чмокал ее грудь. Едва у него началось семяизвержение, «наездница» вскочила и мигом рванулась в ванную комнату. Вышла из нее она только под утро. В постели она дала волю своим слезам. Она иногда руками прикасалась к своему влагалищу и нежно его гладила. Нередко до крови кусала свои губы. Она доподлинно знала, что этот орган дан Богом людям для любви и появления очередного потомства, но не для расчета…

Прошло полгода. Вера Адлер и Виктор Граф все это время жили в одной квартире, питались за одним столом. Спали они также в одной постели. Подобных людей в Германии называли «лебенсгефэрте», спутники жизни. В России их прозывали сожителями. Некогда незнакомые люди все больше и больше привыкали друг к другу.

В отличие от мужчины, который был на седьмом небе от счастья, что в его сетях оказалась симпатичная и умная женщина, она очень тяжело переносила совместное пребывание. С работы она возвращалась очень поздно. Пару часов, а то и больше, она бродила по небольшому городу Зиндельфинген, в двух шагах от которого находился автозавод. Нередко ездила она и в Штутгарт, столицу земли Баден-Вюртемберг. Больших денег у Адлер не было, поэтому она не покупала изысканной одежды или дорогих продуктов питания. Бесцельное брожение по улицам и магазинам скрашивало ее время, на какой-то миг успокаивало ее душу. Нередко она составляла компанию Виктору и его друзьям. Подобные компашки ей нравились. Две-три парочки вместе ходили в лес или в бассейн. На праздники посещали рестораны. Бывало и то, что она приходила домой с приподнятым настроением. Она радовалась, когда кое-кто из представителей сильного пола пристально в нее вглядывался. Иногда даже ее «раздевал». Шатенка, заметив томный взгляд мужчины, улыбалась. Только и всего. С Виктором она все еще не могла найти общий язык…

Мать приехала к непутевому сыну внезапно. Он в этот день отдыхал, постоялица работала. О чем разговаривали близкие родственники, ей было неведомо. О том, что она не осталась без их внимания, она убедилась сразу же, как только открыла дверь квартиры. Валентина крепко ее обняла и еле-слышно прошептала:

─ Витька, мой непутевый, сильно тебя расхваливал, ой как расхваливал… ─ Вошедшая через силу улыбнулась и очень осторожно отвела руки женщины в стороны. Они были в муке. Мать готовила сибирские пельмены, любимое блюдо сына. Вера прошла в коридор, повесила дамскую сумочку. Затем слегка прошевелила губами: