Между адом и раем

Эту ночь Вера Адлер долго не спала, хотя для отдыха было все. От спиртного слегка кружилась голова, спокойно было и на ее душе. Располагала ко сну и отдельная комната с большим окном, выходившим в сторону парка. Лежачая улыбнулась, когда представила сияющее лицо Валентины. Она прежде, чем проводить гостью в комнату, что-то нашептала на ушко своего сына. Вера не обманывала себя. Виктор ей не нравился, ни своей внешностью, ни своим поведением. На его лице было четко написано: «Аля, алю, я русский, притом из деревни…». Она видела подобных мужчин не только в России, но и в Германии. И вроде у них все и вся было правильное, даже и красивое. Однако было «НО», оно все и портило. Если неприязнь к внешности сверстника она как-то могла перебороть и принять, то остальное ее отталкивало. Он поглощал пенистый напиток с небольшим содержанием алкоголя стаканами, словно находился в пустыне Сахара. Не нравились ей и его руки, особенно обгрызенные ногти…

Виктор Граф сдержал свое слово. Он через неделю трудоустроил женщину, которую привезла его мать. Ее появление для него было с одной стороны неожиданным, с другой ─ закономерным. Мать делала все возможное для его женитьбы, но невесту она привезла ему впервые. Через своего кореша он узнал о вакансии среди уборщиц туалетов. Работа была не ахти оплачиваемая, но как он считал, для начала подходила. Вечером мужчины уединились в небольшом ресторане, неподалеку от завода. Они были друг для друга, как братья.

Бергеры приехали в Германию на два года раньше, чем Графы. Они сразу же попали на Запад, в город Херенберг. Раньше жили в Омске, на 14-х Северных. За год до отъезда Николай развелся с женой. Она не поехала в Неметчину. Встала на сторону отца. Заместитель директора строительного управления, едва молодые люди подали документы на выезд, стал брюжжать, что негоже его единственной дочери батрачить на немцев. Иван Афанасьевич, так звали тестя, вскоре расставил все точки над «и». Сначала он купил дочери большой особняк в центре Омска, затем черного цвета «Мерседес». Нашел ей и жениха, заместителя главы администрации района. Российский немец сразу же понял, что раем за бугром супругу не удивишь. Мало того. У него самого нередко скребли кошки на душе. В письмах родственников и знакомых из ФРГ все больше и больше просачивались нотки пессимизма в отношении «рая» и порядка на исторической родине. Кое-кто из переселенцев сидел на социале, если была и работа, то физически тяжелая и малооплачиваемая. Не испытывал особой любви немец и к тому, что происходило в России. К власти приходили далеко нечистоплотные людишки. К числу оных относил он и тестя. На этой почве мужчины однажды сильно повздорили. В этот же день Татьяна и Николай расстались…

Виктор Граф пришел домой поздно вечером. В квартире матери не было, она уехала домой. Была одна только гостья. Он прекрасно знал, что она каждый день и час ждала от него приятной новости. В худшем случае, ей ничего не оставалось делать ─ ехать в Котбус и искать работу…

Адлер, лежавшая в постели, как только в коридоре вспыхнул свет, слегка приподняла голову. И тут же до нее донесся гнусавый мужской голос:

─ Верка, целуй меня… Я тебе работенку нашел… ─ Виктор вошел в комнату и перед носом женщины покрутил небольшую бумажку. Она сначала молчала, затем улыбнулась и еле слышно прошептала:

─ Большое спасибо, тебе Виктор… Я, честно говоря, не верила, что мне так сильно повезет…

Теплые слова симпатичной особы в адрес алкоголика, придали ему не только бодрости, но и наглости. Он с лукавинкой в глазах посмотрел на женщину, которая внимательно читала небольшой лист бумаги, затем себе под нос пробубнил:

─ Ну, Веруха, ты баба особенная, словно с Луны свалилась… ─ Адлер не прореагировала. Приглашение на собеседование для нее было куда важнее, чем бормотанье пьяного мужчины. Однако тот не унимался. Он скинул с себя куртку и, пригладив рукой волосы на голове, вновь выдавил из себя:

─ Слушай, меня, Верка… Я вижу, ты баба непонятливая… ─ Заметив недоумение на физиономии гостьи, он слегка скрипнул зубами. Затем со злостью прошипел. ─ Я ведь ради тебя все сделал… Любой долг платежем красен…

Постоялица упреков хозяина квартиры в свой адрес не замечала, скорее всего, не хотела замечать, тем более, как-то реагировать. Она слегка приспустила одеяло со своей груди и неспеша перегнула бумажку надвое. Затем положила ее под бюстгальтер. Улыбнулась и с облегчением вздохнула. Работать в административном корпусе мощнейшего автомобильного концерна было престижно и для уборщицы. Несколько мгновений женщина с короткой прической внимательно разглядывала того, кто стоял перед нею и еле-еле шевелил языком. Без всяких обиняков он «приглашал» ее к сожительству. Непонятно почему, она ехидно улыбнулась, повернулась к стенке и укрылась одеялом по самую голову. Из глаз униженной женщины, некогда гордой и очень умной, текли слезы…