Между адом и раем

Стрельников неспеша спустился вниз по лестнице и также неспеша подошел к мощной двери главного входа в особняк. Его попытка открыть дверь, на которой была сделана специальная пружина, успехом не увенчалась. И вторая его попытка оказалась неудачной. На помощь ему пришла старушка, стоявшая возле дежурного милиционера. Она и страж порядка сразу же заметили необычное состояние молодого мужчины. Он, словно пьяный, шатался из стороны в сторону, и по-старчески семенил к выходу. Женщина бросилась на помощь после того, как дверь отпружинила и чуть было не ударила посетителя по его физиономии. Через некоторое время Стрельников оказался в городском парке. Он присел на скамейку и тут же из его глаз выступили слезы. Его дыхание стало тяжелым. Он дышал, словно раненый зверь. Лысоватый мужчина себя к диким животным не относил, он не скулил и не выл. Он рыдал по-человечески, отдавал дань чувствам радости, которую он не испытывал многие годы. Ни в детстве, ни в юности, да и уже в зрелом возрасте.

Только в электричке он отошел от нервного шока. Он то и дело смотрел на часы, хотел как можно скорее оказаться в объятиях самой красивой женщины мира. Только с Дарьей, и ни с кем другой из представительниц прекрасного пола, он намеревался преодолевать очередную ступень своей карьеры. Ему не дано стать первым лицом области, пока… Время покажет, на что способен бывший детдомовец. Надо только ждать своего момента и просить помощи у своего ангела. При этой мысли он незаметно заснул…

Приехав в Называевск, Стрельников зашел в магазин, расположенный на улице Автовокзальной. Он обрадовался, что в нем не было покупателей. Он быстро пробежал глазами по прилавкам и слегка скривился. Кроме консервов и банок со сгущенкой, которую производил Любинский молокозавод, ничего не было. Из спиртного стояло несколько бутылок водки и знаменитый «Портвейн». Он перевел взгляд на подслеповатую пожилую женщину, стоявшую за прилавком, она лениво лузгала семена подсолнухов. И в этот же миг в его голову пришла мысль, которую он почему-то не боялся. Использование служебного положения в личных целях, он доселе считал зазорным делом. Сейчас же из его души вырвался неведомый поток превосходства над старушкой-продавцом и сотнями, а может даже и тысячами, ей подобных. Он вынул из внутреннего кармана пиджака служебное удостоверение и сунул его под нос женщины. Она при виде не то красной, не то розовой корочки слегка отпрянула назад и тотчас же покрылась потом. Подобные корочки она видела редко, хотя знала точно, что если корочка – то большой начальник. Единственный посетитель, сделав серьезное выражение лица, выпалил:

─ У меня сегодня важное мероприятие… Нельзя ли что-нибудь солидное купить в этом заведении?

Полнолицая быстро смахнула шелуху семечек на пол, и одарив мужчину осовелым взглядом, с некоторым испугом ответила:

─ Иван Иванович, наш заведующий мне ничего о спецзаказе не говорил. ─ Слегка поковыряв указательным пальцем в левой ноздре приплюснутого носа, она продолжила. ─ Утром приезжали ребята из милиции, я сделала все честь по чести… Как принято-о-о…

Беспредельная покорность работницы торговли и ее поволжский акцент не только прибавили настроения покупателю, но и дали ему очередной приток уверенности в правоте своих требований. Он слегка взял женщину под руку и повел ее к входной двери. Закрыв ее на щеколду, они двинулись к небольшому проему, завешанному черным одеялом…

Дарья Аксенова, увидев мужа через окно кухни, слегка опешила. Нелюбимый никогда не ходил так размашисто, как сейчас. Он шел в сторону дома очень уверенным шагом и махал руками, словно солдат-первогодок на строевой подготовке. Однако его походка ее мало шокировала. Она все еще не понимала, почему у него в обеих руках было по увесистой сумке. Едва высокий мужчина в строгом черном костюме, поверх которого был одет дедероновый плащ темно-синего цвета, открыл дверь, он тут же наткнулся на непонимающий взгляд красивой женщины. Ее карие глаза были строгими и страшно колючими. В семейном бюджете намечалась очередная дырка, а ее вечный неудачник сделал какие-то покупки.

Стрельников совершенно спокойно прошел в коридор и поставил сумки возле трельяжа. Затем также спокойно разделся и присел на диван в гостиной комнате. Аксенова все это время за ним наблюдала. От неминуемой разборки ее спасало лишь непонятное олимпийское спокойствие ее супруга. Зыркни он в ее сторону недружелюбно или брось колкую реплику ─ пожар в один же миг. Она уже не верила его пустой болтовне о райской жизни…

Полулысый потянулся, слегка потер свои ладони. Они были страшно теплые не только от тяжелых сумок, но и от кровеносного натиска, который господствовал во всем его организме. Затем он широко улыбнулся и произнес: