Между Ангелом и Бесом

— Пусть пацан расскажет, куда его спрятал. — мужчина видел меня насквозь, считывал мои мысли. У него в голове сканер был. Не иначе. — Ну, Демьян, где Макс?

От страха я съёжился до крошечного размера, мужчина видел меня насквозь. Я чувствовал с ним биологическую, невидимую связь.

Мама удивленно поворачивается, хлопает ресницами и смотрит на него, потом на меня. Я понимаю, что она не может поверить, что я обманул ее. Не может поверить, что этот милый мальчик — Демьян.

— Он в подвале в соседнем доме. — глухо говорю я, чувствуя взгляд матери. Ее разочарование, как ненависть ко мне внутри неё разрастается с новой силой. Чёрная энергия топит меня. — Он с кошечкой играет.

Мужчина уходит, мы остаёмся вдвоём. Провожаю его высокую фигуру взглядом. Из нас двоих, я больше похож на него, чем нюня Макс.

Она без слов подходит ко мне и ударяет по лицу с размаху, так сильно, что я падаю и ударяюсь головой о стену. Ей этого не достаточно, она хватает меня за шиворот и тащит на улицу:

— Нравятся подвалы? Может быть там жить будешь? Давай ты там поживешь пару дней, и я посмотрю, как ты себя вести будешь.

Она с силой тащит меня по асфальту, не обращая внимание на соседей. Я не сопротивляюсь, виноват и готов понести ответственность.

Мама, как в истерике, продолжает кричать, я не разбираю уже слов. Замечаю только мужчину с заплаканным братом, он кривится при виде нас и смотрит устало. Истерики мамы явно его раздражают.

Она резко разжимает руку, и я теряю опору. Просто непроизвольно делаю несколько шагов назад и попадаю под колёса к машине, заезжающей во двор.

Время останавливается, все люди вокруг меня замирают. Я же выдыхаю с облегчением, может быть мне и вправду не следовало рождаться?

Прихожу в себя в больнице. Тело как чужое, не чувствую ничего. Рядом со мной сидела только медсестра в маленьком халатике.

— Как себя чувствуешь? — у неё очень писклявый голос, он режет по ушам. — Сейчас я позову Майкла.

Она выходит из палаты и возвращается с мужчиной.

Высокий с решительным взглядом, он никак не похож на моего отца. От него пахнет опасностью, мужчина истончает животную силу. Восхищает. На нем милитари куртка и неброская футболка с джинсами.

Он заходит в палату и усмехается:

— Живчик ты, Демьян, по частям собрали, как Лего. Врачи даже в шоке, что выжил. Остановка сердца более десяти минут. Фантастика. Весь в меня.

— Вы мой биологический отец?

— Еще и смышленый. — он улыбается, усаживаясь на стул, напротив меня. — Меня зовут Майкл Спайк.

***

Родители не захотели бороться за мою жизнь.

Макс рассказал свою версию событий. Он верещал как истеричка:

— Он пытался меня убить. Пугал, что наловит крыс, и они меня загрызут!

Брат лгал, истошно визжал, что я чудовище. Поэтому Мама решила, что это ее последняя капля, она похоронила меня для всех, оставляя на попечение биологического отца. А там, как он захочет: оставит себе или сдаст в детский дом.

Детского дома я не боялся. У меня никогда не было семьи. Какая разница, где жить, спать и есть?

Биологический отец решил все же забрать меня себе из больницы. То, что я выжил и не остался инвалидом — целиком его заслуга. Он не был ласков и многословен, но ему было дело до меня.

— Не обижайся на брата. В голове он малой еще, не понимает Вашей с ним связи. — как-то сказал он за ужином. Мы каждый день ели макароны с сосисками, которые готовил я. Эта обязанность легла на меня сразу же, как то само собой, как и уборка.

Это давалось мне достаточно сложно, тело все еще болело после больнице. Неудивительно, в моем теле почти не осталось ни переломанных костей.

Через несколько месяцев однообразной жизни, состоящей из постоянного нахождения дома, как-то вечером Майкл позвал меня поговорить.

— Демьян, у тебя теперь будет фамилия Спайк. Когда я был где-то в твоём возрасте, то также получил эту фамилию. Она перешла ко мне не от отца, мне ее дали в специализированном детском доме. Её давали всем, кто там жил и учился. Теперь и ты будешь жить там, как в интернате. В будние дни ты будешь находиться там, а на выходные я буду забирать тебя домой. Первые годы интернат практически ничем не будет отличаться от обычно, потом же тебя будут готовить к военной службе.

В том возрасте я не мог понять масштабности интерната, и на сколько он определит моё будущее. Тогда, для меня это был очередной переезд. На новом месте я также не нашёл друзей. Они боялись вечно хмурого и молчаливого мальчика, который в первый день своего прибывания сломал нос десятилетке.

Интернат был создан для подготовки особого отряда спецназа. На курсе училось всего пять-семь мальчиков, не больше. В нас взращивали силу воли, стремление к победе, учили не бояться боли и смерти. Многое могло казаться жестоким обращением с детьми, но в интернате это считалось нормой. Суровая подготовка надежды России.