Между Ангелом и Бесом

— Я же всегда знала, что ты Алёну любишь. Чувствовала не ладное. И все равно покупалась на этот обман. Все личные отдала по глупости.

— Алан!!! — реву как раненый зверь, чувствуя, как силы покидают ее.

— Будь счастлив, Бес. Ты лучше его… — она улыбается так блаженно и широко, что внутри меня все обрывается. Алан выскакивает в коридор, подлетает ко мне, но уже слишком поздно.

Глаза Селены заволакивает туман. Такой же, как и на улице.

В очередной раз она спасла меня.

Глава 30

Чувствую себя обузой для всех. Всем приходится оберегать и нянчиться со мной. Это угнетает и подогревает мрачные мысли. Хочется помочь и сделать хоть что-то полезное, но пока я могу только не мешать.

Последние месяцы напоминают гонку: меня догоняют — я убегаю. Все своё время я провожу в четырёх стенах, ожидая Макса. Думая, когда он придёт, он цел? С ним все хорошо? Но я согласна даже на это, лишь бы он был цел и невредим.

Холодок пробежал по моему телу, пробуждая. Видимо я задремала, пока ждала новостей.

Рядом с кроватью на полу сидит Макс с измученным выражением лица. Его белоснежная рубашка стала багряно-красной, выглядит он неважно. Раны перестали кровоточить, местами видны корки, но их нужно обработать, чтобы не было заражения.

Сажусь на кровати, рассматривая израненное тело. На нем не осталось живого места. Кто-нибудь другой не смог бы двигаться после такого, но Макс изготовлен из чего-то покрепче, чем кожа и кости.

— Тебе нужен врач. Нужно обработать раны.

— Селена мертва. — от его слов я дергаюсь, как от удара. Руки холодеют. Не верю. Не хочу верить. Вспоминаю ее лицо во дворе больницы. Еще там я чувствовала, что ничем хорошим это не закончится. — Это моя вина.

— Не вини себя… — никакие слова не изменят главного факта. Она мертва. Ее больше нет с нами. И мне больно думать об этом. Даже несмотря на ревность и разногласия с Селеной, она не сделала ничего плохого и не желала никому зла.

— На ее месте могла быть ты… если я не остановлю его, твоя участь будет хуже. — он смотрит мне прямо в глаза, чеканя каждая слово. Чувствую чёрную боль, съедающую его заживо. — Его цель — ты. Он знает, как причинить боль мне сильнее всего — сделать больно тебе. Ты единственное дорогое, что у меня есть. Поэтому он хочет именно тебя. Не убить, отобрать и присвоить, сделать своей.

— У него ничего не получится. Вы с папой обязательно что-нибудь придумаете. Мы сильнее. Он один, а у нас семья. — сползаю с кровати и сажусь рядом с ним, прикасаясь нерешительно к его окровавленному телу. Макс в ответ лишь грустно усмехается. — Почему он тебя так ненавидит?

— Потому что я забрал у него будущее. — он обнимает меня и притягивает к себе, усаживая к себе на колени, как маленькую. Сладковатый запах крови смешивается с его запахом. — Из-за меня он родился слабым, очень болезненным. Мама винила в этом меня и все своё внимание отдавала ему, желая таким образом компенсировать своё опущение. Это ее решение было оставить двух близнецов, несмотря на то, что врачи предупреждали — один из них высасывает жизнь из второго. С возрастом все становилось только хуже. Макс рос и очень боялся, что его бросят. Кому нужен больной ребёнок? Поэтому он пытался постоянно выставить меня в дурном свете перед всеми. То кошку зарежет, и спихнёт на меня, то впутает меня в драку и я останусь виноват… Наша детская борьба за внимание родителей просто закончилась тем, что я ушёл, оставив его одного, как он и боялся… Если бы моё детское подсознание не скрыло бы от меня воспоминания, может быть его бы удалось остановить раньше…

— Как ему удалось, вообще удалось, выбраться, найти нас и преследовать столько лет? — встаю и подаю ему руку, помогаю встать на ноги и веду в ванную. Я плохо ориентируюсь в незнакомом доме. Но здесь точно должна быть аптечка.

— Когда тебя ещё не было в проекте, Лука убил Оливера Спайка, друга и однокурсника моего биологического отца. Здесь видимо и сложились карты, отцу нужно было отомстить Луке за смерть друга, а моему брату мне.

Помогаю ему стащить рубашку, и сразу же отправляю ее в мусорник, прикусывая внутреннюю сторону щёк, чтобы не вскрикнуть. Под рубашкой оказалось не так много ран, как мне представлялось. Значит это была кровь не только Макса.

Макс проворно стаскивает грязные бинты, облокачивается на раковину и умывается, смывая с лица кровь.

Достаю под раковиной аптечку, в которой множество бинтов, перекись и ампулы с обезболивающим. Глядя на этот скудный набор, я немного теряюсь, просто смотрю на это все, не зная, что делать дальше со всем этим. Сначала обработать перекисью, и потом помыть его, или наоборот?