Между ангелом и бесом

— Не нравится мне все это, — с сомнением про­говорил Гуча.- Подвох здесь какой-то, нутром чую!

— Вай, дарагой, ты что такой недоверчивый? Все равно в столицу идете, садись, подвезем!— Главарь сделал широкий жест рукой, указывая на ковры.

— А на одном что, нельзя?

— Слюшай, ты сколько весишь, а? Не знаешь? Вот, а говоришь, на одном! Меня за перевозку лишнего груза лицензии лишат.

 — Кто? — удивился черт.

— Кто-кто!   Служба   безопасности   воздушного пространства, вот кто!

Гуча пожал плечами и кивнул спутникам, согла­шаясь продолжить путь предложенным способом. Они покидали на ковры пожитки и устроились на мягких подушках, которые быстро положили раз­бойники чином помладше. Пилоты, если можно так назвать водителей летающих половиков, уселись ря­дом и принялись бормотать заклинания.

В воздух поднялись одновременно, и, сохраняя одинаковую высоту, три ковра-самолета полетели на юг. Гуча довольно спокойно переносил полет, Бе­недикт, привыкший к перемещениям по воздуху — тоже, а вот Самсону пришлось туго. Его замутило в первую же минуту. Рыжий принц попробовал было посмотреть вниз, но отшатнулся от края, позеленев   лицом. Так и просидел всю дорогу — вцепившись в длинный ворс и закрыв глаза.                            

Под ними проплывали небольшие  оазисы и караванные тропы, белеющие на песке скелеты и отбившиеся от каравана верблюды. На горизонт   маячила  столица,   переливаясь  белыми   башенками, сверкая фонтанами. Маня к себе, обещая  усталым путникам покой и прохладу.                                     

Гуча с трудом стряхнул очарование сказочного города и обернулся к Хасану. Тот сидел с довольным видом, точно кошка, поймавшая мышь и предвкушающая пир. Подозрения, возникшие у черта еще при посадке, всколыхнулись с новой силой.

—  Куда сейчас? — спросил Гуча.

— Прямо во дворец, к ослепительной Гуль-Буль-Тамар! Давно я такую отменную добычу не привозил! Вах! — Хасан был так погружен в приятные мысли о вознаграждении, которое скоро получит, что даже забыл, с кем говорит.                                             

— Добычу, значит? — задумчиво произнес черт и посмотрел на летевшие впереди ковры.— Добычу...

— Слюшай, что ты переживаешь? Жизнь будет что надо, каждый день рахат-лукум будешь кушать, пэрсики, массаж тебе будут делать...— Бандит замол­чал, почувствовав на своем горле холодную сталь ножа.— Вах?! Так би и сказал, что пэрсики не лю­бишь, зачем сразу ножик?

— Дай сигнал своим джигитам, чтобы шли на посадку.

Толстяк сложил ладони рупором, поднес их к гу­бам и заорал:

—  Майна, майна! Куда летишь, майна, говорю!

Ковры-самолеты плавно опустились на небольшую площадку у городских ворот.

 — Теперь мы,— спокойным голосом, от которого, впрочем, у главаря таксистов возникло нехорошее предчувствие, приказал Гуча.

Ковер пошел на снижение и плавно приземлился рядом с остальными. Ангел уже разминал затекшие ноги, приседая и подпрыгивая, а Самсон, с зеленым лицом, полз к ближайшему кустику.

— Этот  нам сегодня не помощник.— Черт прово­дил принца сочувственным взглядом и, не убирая ножа от горла онемевшего разбойника, обратился к двум другим:

—Ложитесь на ковры.

— Делайте, как он сказал, ишаки вонючие! Если  он меня поцарапает,  я с вас шкуру спущу! — взвизгнул Хасан.— Три шкуры спущу!

— За что ты его? — удивился Бенедикт.

— В рабство хотел продать.

— Дарагой, разве это рабство? Кушай шербет, пэр-сики! Ну ладно, не любишь пэрсики — тебе изюму дадут.  Массаж каждый день! Сам бы туда пошел, любые деньги заплатил бы, лишь бы взяли!

— Не стой столбом, закатай их в ковры,— при-крикнул Гуча на непонятливого ангела и снова переключил внимание на пленника.

— И почему же ты до сих пор не продался?

— Не берут. Я не возбуждаю желания,— сокру­шенно вздохнул тот.

— Какого желания? — не понял наивный Бене­дикт.                                                                             

— Сексуального,— пояснил всеведущий  Гуча.— Этот гад в бордель нас продать хотел!

— Эй, дарагой, ты меня не понял, я только... — Толстяк не договорил, опушенный ударом по затылку, он рухнул на ковер.                               

Черт со злорадством завернул его в ковер, чаще, чем того требовало дело, молотя кулаками.         

— Зачем ты его так, он же ответить тебе не мо лет.— Ангел осуждающе вздохнул.                       

— Я его не бью, я ему массаж делаю. Эротический.  Помоги принцу встать, что-то его к песку тянет, боюсь, ему здесь действительно не климат.

Вылив последнюю воду из фляжки на голову обессилевшего Самсона, друзья помогли ему подняться и, поддерживая его под руки, вошли в город.

И попали на базар. Торговали все. Все, что только можно продать и купить,— продавалось и покупалось. На узеньких улочках яблоку негде было упасть. Сновали туда-сюда мальчишки-водоносы. Торговцы дергали путников за одежду, предлагая что-нибудь купить или просто заглянуть в лавку. Малолетний воришка попытался залезть черту в карман, но, по­лучив оплеуху, отстал.

— Скажите, как пройти во дворец? — поинте­ресовался Гута у прохожего и в ответ получил такой многозначительный взгляд, что зарекся на будущее о чем-либо спрашивать.