Между ангелом и бесом

— И лоханулся, как последний дурак! — Альберт сокрушенно вздохнул и хлопнул ладонью по ступеньке. — Все я сделал правильно! Подарки, комплименты, цветы там разные. Романтика, в натуре, чтоб ее!

Именно на романтике и споткнулся незадачливый жених. Марта приняла будущего правителя Талоны благосклонно — с возрастом она научилась ценить в мужчинах ширину плеч и основательность. И тем, и другим Полухайкин обладал. И кто знает, скажи он просто: мол Марта, выходи за меня замуж, может, все было бы иначе.

Так ведь нет! По приказу королевы Августы придворный поэт написал романтическое объяснение в любви, полное нежности и красивых фраз. И вот тут-то и случилась осечка…

— И как я заранее не прочитал, что этот Пушкин намалевал, — сокрушался отставной жених по поводу своей непредусмотрительности. — В натуре, я бы его на месте уделал! Да что рассказывать, я вам сейчас прочту, а вы посмотрите, что из этого выйдет!

Альберт достал из кармана скомканный лист бумаги, расправил его и, прокашлявшись, начал читать:

— Вот пришел я к тебе, драгоценная Марта, снял шляпу с пером…

На голове Полухайкина появилась шляпа, тулья которой была проткнута остро наточенным ножом…

— И прошу тебя стать моей законной супругой! Мы поженимся, когда солнце растопит снег и из-под него полезут подснежники… Не, я этого баснописца точно казню! Не, ну ты посуди — женщине и подснежники? — Альберт прикрыл глаза рукой. — Что уже везут?

— Лезут, — кивнул Гуча, наблюдая, как полянка веред избушкой сначала покрывается снегом, потом этот снег местами тает и на этих проталинах из земли вылезают прошлогодние трупы. Черт на всякий случай пересел на ступеньку повыше, пытаясь понять, в чем же дело.

— Во, подснежники по фене — прошлогодние трупы, — объяснил Палухайкин и пнул особо прыткого покойника ногой. — Во, в этом месте жмурик лезет к девушке на колени! Другая бы со страху померла, а Марта размахнулась и как со всего плеча врезала… во, точно, как ты сейчас… и голова так же покаталась!

— Читай дальше, — перебил его отшельник, — дальше еще интереснее!

— Дальше по списку я должен преподнести невесте какое-нибудь лакомство. У нас, в Зелепупинске, девушек пряниками угощали, а поэт, чтоб его переколю, пишет, что я предлагаю даме семечки! Не, ты только послушай — даме семечки!!!

— Ну и что? Она что, семечки не любит?

— Не, ну ты индеец, в натуре! Да то, что семечки — это патроны! Во, видишь?! — В руках у Полухайкина появился аккуратненький кулечек с патронами. Он размахнулся и отбросил его подальше от крыльца! Патроны взорвались. Взрывной волной подняло трупы в воздух и раскидало по сторонам. Один «подснежник» долетел до трубы и упал на крышу рядом с только что пришедшим в себя Джулиусом. Трактирщик посмотрел в пустые глазницы обезображенного лица и снова отключился. — А в прошлый раз я не додумался их выкинуть — не знал, что они взорвутся!

— Представляю. — Гуча представил реакцию Марты и расхохотался.

— Не представляешь, — уныло буркнул Альберт. — У принцессы такой темперамент, что этот взрыв мне детской хлопушкой показался после того, что она устроила!!! Ты не смейся, дальше, в натуре, еще романтичнее! Дальше этот поэт о музыке пишет! Ты знаешь, что такое музыка?

— Знаю, — кивнул черт.

— Не знаешь! Музыка — это жидкий тюремный чай, дерьмо отменное! И я тоже хорош, нет, чтобы посмотреть, что дальше написано. Читал, как заведенный, остановиться не мог! Нет, этот Пушкин точно не выживет! Слушай, что он дальше накатал: «Польется сверху музыка…»

Над крыльцом появилась огромная лохань, в которой что-то плескалось и булькало. Полухайкин, наученный горьким опытом, пулей влетел в избушку и прикрыл за собой дверь, а оставшиеся на крыльце черт и отшельник вымокли в чем-то желтеньком и тепленьком.

— И что сие было? — степенно произнес отшельник Аминат, стряхивая с серого балахона капли.

— Чаек тюремный, — ответил бывший новый русский, приоткрыв дверь.

— А в глаз? — спросил Гуча, выжимая алый плащ.

— И в глаз было, — сказал Полухайкин, садясь на прежнее место, — размахнулась и…

— Ты дальше читай. — Аминат рассмеялся и ткнул Гучу в бок. — Я давно так не веселился!

— Читаю: «Посмотри, кругом зелень…»

Полянку усыпали зеленые купюры с портретом президента Америки какого-то там века.

— В Зелепупинске, имей я столько капусты… — Закончить фразу Полухайкин не успел — замер с открытым ртом, глядя на крепкие капустные кочаны, в которые превратились деньги. Потом покачал головой и прочел: «…в ручье плещутся караси…»

По полянке потек ручей, в котором изумленный черт увидел самых богатых людей Иномирья.

— Караси — это зажиточные граждане, — пояснил Альберт. Ручеек с местной элитой исчез.

— Тебе повезло, — сказал черт и рассмеялся.

— Почему это? — Полухайкин не понял, в чем заключается везение и что так насмешило брюнета.

— Потому что теперь ты всегда сможешь выяснить, кто здесь самый богатенький, — пояснил тот.

— Как это?

— Просто. Представь себе самого большого карася, какого ты только способен придумать!