Между ангелом и бесом

Волшебник щелкнул пальцами, и над крышей появилась полновесная грозовая тучка. Дождик намочил крышу.

— Не туда поливаешь, ты голову туши — уже капюшон тлеет?

Отшельник передвинул тучку и подставил голову под дождь.

— Как я понял, чердак — это голова? — спросил он.

— Правильно. Сейчас еще должны крякнуть утки. — И точно, полянку усыпали свежеподстреленные утки.

Отшельник взял одну, что-то пробормотал, и по поляне поплыл аромат жареного мяса. Птица покрылась хрустящей золотистой корочкой.

— Крякнули, говоришь, — пробубнил старик, пережевывая утятину. — Надо будет запомнить. О, а это что?

Аминат нагнулся, поднял с земли чистенький беленький череп и, задумавшись, уставился в пустые глазницы.

— Я его где-то видел. — Он снова задумался. — Нет, не вспомню, но больно уж у этого жмурика знакомая физиономия!

Полянка тем временем заросла коноплей, в центре появился разбойничий лагерь с тощим атаманом. Разбойник сидел на худой лошаденке, которая почему-то была привязана к гнилой коновязи. Потом на фоне нищего притона появился мускулистый парень с глупой мордой бычка-опойка и грустно замычал.

— Чайник, травка, яма, бык, — прокомментировал эти чудеса черт. — Чайник — это череп, яма — воровской притон, тот парнишка с глупым лицом — бык, а травка, она и в Африке — травка.

— Шалит кто-то, ох шалит! — Аминат щелкнул пальцами — и все исчезло.

— Ты знаешь, что случилось? — вскинулся Гуча.

— Все проще пареной репы, — сказал отшельник и тупо уставился на неаппетитный овощ, появившийся у него в руках. — Кто-то забрался в мою башню и по глупости открыл заслонку. Хочешь репку? Пареную?

— Да на кой мне твоя репа! Она мне и сырая не нравится, а пареную тем более есть не буду, даже если сама в рот полезет! — Репа выскочила из рук Амината и оказалась у Гучи во рту.

— Вот гадость-то, тьфу! Все забываю, что за словами следить надо. О какой заслонке ты говорил? Меж параллельными, что ли?

— Ты лучше спроси, о каком недоумке я говорю!

— А что спрашивать? Это сынок мой шалит, Аполлоша. Говорят, он первый озорник в Иномирье. — Черт покраснел и отвел глаза. — Вот только случится если что с мальцом, то не снести мне головы! Непобедимая мне ее отрубит!

— Да, Брунгильда — женщина серьезная, только вот даже такой умный ребенок, как ее сын, с заслонкой не справится. Ее еще мой дед ставил. На века закрывал, чтобы прохода не было. Только маленькую щелочку оставил, с игольное ушко, — для волшебства.

— Да что за проход? — снова повторил вопрос Гуча. — Меж параллельными мирами?

— Параллельные, перпендикулярные, наклонные — какая разница! Не в том суть. — Аминат посмотрел на белые облака и улыбнулся. — Вот видишь облака?

— Вижу.

— Красиво?

— Красиво!

— А если в эти красивые облака на Гризеллиной метле залететь? Как оно будет?

— Сыро, — ответил черт, не понимая, к чему клонит отшельник.

— Правильно, будет сыро, — Аминат немного помолчал, глядя на небо. — А теперь представь, что весь мир от самой земли покрыт такими вот красивыми облаками. Жить в облаках, дышать в облаках, любить в облаках…

— Жутко. — Гуча поежился, живо представив такое существование.

— Так вот, тот мир — как облако.

— Что, так же сыро?

— Нет. — Отшельник снова посмотрел на небо, полюбовался пушистыми белыми облаками и вздохнул: — Так же нехорошо. Жить, конечно, можно, но…

— Но жить в облаках, дышать в облаках, любить в облаках… — бормотал Гуча.

На полянку опустились тучки, окружили избушку, сидящих на крыльце мужчин и бутылку с настойкой меж ними. Одежда на собеседниках сразу пропиталась сыростью, борода Амината намокла и потяжелела, а черт, хватив полную грудь густого, словно кисель, тумана, поперхнулся и закашлялся.

— Что это?

— Облака, — просто ответил отшельник. — А ну, брысь отсюда!

Тучки стали беленькими котятами и, обиженно мяукая, бросились врассыпную.

— Ну и кто мог такое сви…

— За словами следи. — Аминат закрыл рот неосторожному Гуче широкой ладонью. — Устал я уже от этого безобразия! Думаешь, легко все это в порядок приводить? А что в мире творится — даже представить боюсь! Вот трактирщик — ну купил жене пояс верности в подарок. Так ведь мало мужику показать он еще и замок навесной на него приспособил. Не смейся, я серьезно — амбарный замок купил. А какой женщине такой подарок понравится?

— Я представляю, как Басенька разъярилась! — расхохотался Гуча.

— Не, ты не представляешь! Вот Альберт мне рассказывал, но такими словами, что я толком не понял!

— А почему он вдруг невесомым стал?

— Потому что когда у Басеньки устала рука, она сказала: «Чтоб тебя ветром сдуло». Его и сдуло.

— А рука от чего устала? — не унимался смешливый черт.

— Подарком по голове колотить — бельишко само не легонькое, а с полупудовым замком в комплекте совсем неподъемное для женских ручек!

— Насмешил. — Черт помрачнел. — Так ты говоришь, парнишка не мог сам заслонку убрать?

— Нет, точно не мог. — Тут не только сила нужна, но и знание магии. Хотя бы начальное, но необходимо, — объяснил волшебник Аминат. — Интересно, кто бы мог это сделать?

— Выходит, что этот мошенник не совсем удрал, — подумал вслух Гуча. — Получается, что он все-таки немного колдун.