Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

Годунов впервые стал использовать на стройках государственного значения не принудительный, а платный труд – это было большое и важное нововведение. Строили же в те годы очень много, особенно на южных и восточных рубежах, где разбойные набеги крымцев и поволжских племен мешали заселению хлебородных земель. При Годунове было построено или воссоздано множество приграничных городов-крепостей, в том числе Саратов, Царицын, Воронеж, Курск, Белгород. Центром северной торговли (главным образом, английской) стал новый город Архангельск, быстро разбогатевший.

Благодаря дотошному англичанину Флетчеру, мы располагаем цифрами, по которым можно составить представление об экономическом эффекте деятельности годуновского правительства.

Дворцовый приказ, ведавший бюджетом царского дома, под рачительным управлением Григория Годунова (троюродного брата правителя) резко сократил расходы на содержание двора и увеличил доходную часть, так что прибыль возросла почти вчетверо по сравнению с временами Грозного – с 60 000 до 230 000 рублей в год.

Сбор податей с «четвертей» (региональных управлений) тоже очень увеличился, составив 400 000 рублей в год.

Главный же доход бюджету приносили всякого рода пошлины, в первую очередь от торговли – около 800 000 рублей в год.

Таким образом, сообщает Флетчер, казна в это время получала чистого дохода 1 430 000 рублей, «не включая сюда расходов на содержание дворца и постоянное жалованье войску, которые удовлетворяются другими способами». Рассчитать соответствие тогдашнего рубля нынешнему очень непросто, однако известно, что в конце XVI века на Руси курица стоила 1–2 копейки; корова – 80 копеек; стрелец, то есть профессиональный военный, получал жалованья 4 рубля в год.

Современник Годунова британец Горсей оценивает эти итоги восторженно: «Государство и управление обновились настолько, будто это была совсем другая страна; новое лицо страны было резко противоположным старому; каждый человек жил мирно, уверенный в своем месте и в том, что ему принадлежит. Везде восторжествовала справедливость».

Критичный по отношению к Годунову историк Костомаров выражается много сдержанней: «Состояние народа при Борисе было лучше, чем при Грозном, уже потому, что хуже времен последнего мало можно найти в истории».

Так или иначе, все согласны с тем, что по сравнению с предшествующей эпохой при Борисе Годунове положение дел на Руси существенно исправилось.

За Годуновым в истории прочно закрепилась репутация государя, при котором русские крестьяне утратили самую главную из прежних вольностей – право раз в году, в Юрьев день, переходить от помещика к помещику (очевидно, именно тогда появилась поговорка «вот тебе, бабушка, и Юрьев день»). В учебниках советского времени Бориса называли «царем-крепостником», изображая крестьянские мятежи времен Смуты как проявление «классового протеста» против закрепощения.

Архангельск. Европейская гравюра. XVII в.

На самом деле, кажется, всё было не так просто.

Следует начать с того, что прикрепление крестьян к земле было логическим этапом эволюции государства ордынского типа. В стране, где каждый житель, начиная со знатного боярина, считался состоящим на службе, просто не могло быть сословия, тем более основного, которое само бы решало, где ему жить и работать. Миграции крестьян наносили удар прежде всего по мелким помещикам-дворянам, опоре престола, разоряя их и лишая возможности экипироваться на войну. Оседлость тяглового населения была необходима и для расчета податей, составлявших (см. выше) почти треть государственного бюджета. Наконец, нерегулируемые перемещения земледельцев сокращали запасы продовольствия, из-за чего в малолюдных областях постоянно возникал голод.