Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

И правитель сделал Иеремии предложение, на которое тот согласиться не мог: устроить резиденцию не в Москве, а во Владимире, подальше от столицы. Грек оскорбился, поняв, что никакого политического значения на Руси он иметь не будет, и отказался. «Что это за патриаршество, если быть не при государе?» – сказал он. Однако поскольку вопрос о возможности учреждения отдельной русской патриархии вроде бы считался уже решенным, взять свое слово назад Иеремия не мог. К тому же, получив в Москве большие пожертвования и отлично понимая, что если испортить отношения с Годуновым, то в будущем на помощь можно не рассчитывать, патриарх пообещал, что доведет дело до конца.

Он согласился утвердить кандидата, которого предложит царь. Федор, разумеется, избрал митрополита Иова, годуновского ставленника. Так в январе 1589 года на Руси появился первый патриарх.

Грамота об учреждении Московской патриархии

Годунов не поскупился на дары восточным иерархам, и два года спустя из Константинополя пришла официальная грамота, подтвердившая, что собор православных церквей согласился учредить пятую, Московскую патриархию. По сути дела, повышение статуса было куплено за деньги, безо всякой уступки политического влияния и с сохранением полного контроля государства над церковью. Последующие цари должны были благодарить за это Годунова.

Теперь великорусская церковь возвысилась над малороссийской, руководимой митрополитом Киевским, в знак чего Иов немедленно учредил у себя целых четыре митрополии: Новгородскую, Ростовскую, Казанскую и Крутицкую – и каждая по статусу равнялась Киевской.

Перечисляя успехи и свершения Годунова, нельзя обойти стороной и важнейшие сферы государственной жизни, в которых правителю не удалось добиться существенных успехов.

Уже говорилось о том, что Борис так и не сумел создать эффективный аппарат управления: система профильных ведомств и региональных администраций так и осталась в зачаточном состоянии.

Не дали желаемого результата и немалые усилия по модернизации и укреплению национальной армии.

После военных поражений, истребления лучших полководцев, разорения дворянства вооруженные силы страны находились в катастрофическом состоянии. Главными недостатками русского войска являлись плохая дисциплина, малочисленность регулярной пехоты, слабость дворянского ополчения и ущербность «местнического» командования, при котором ключевые посты распределялись не по способностям и заслугам, а по знатности.

При Годунове положение несколько исправилось – в частности, улучшилось состояние дворянской конницы (при полной мобилизации стали собирать до 80 000 человек) и оснащение огнестрельным оружием, но остальные проблемы никуда не делись. Количество стрельцов хоть и несколько увеличилось, но продолжало оставаться незначительным, всего 10 000 воинов. Годунов начал вербовать иностранных солдат, но их было явно недостаточно для масштабной европейской войны.

Один из таких наемников капитан Жак Маржерет писал, что огромные толпы русского войска, не знающие порядка и дисциплины, своей многочисленностью приносят больше вреда, чем пользы. Русская армия была велика числом, но скудна умением.

На «местнические» же традиции Борис, и так не любимый аристократией, покуситься не отважился. С управлением в войсках дело обстояло хуже всего.

Самым боеспособным родом войск были казаки, где командиры выдвигались не родовитостью, а доблестью, но главную свою роль казачество сыграло не на полях больших сражений, а в сибирской эпопее, которая безусловно является главным свершением годуновской эпохи.

Казачество и колонизация Сибири

В любом, даже самом кратком изложении отечественной истории, фиксирующем лишь ключевые вехи в биографии страны, имя Годунова и время Годунова упоминается в связи с двумя эпохальными событиями: Смутой, то есть распадом «второго» государства, и началом колонизации Сибири, в результате чего, собственно, и возникла та Россия, которую мы знаем. Сам Борис вряд ли придавал восточной экспансии такую уж важность; небольшие экспедиции за Урал, в малонаселенные и дикие земли, вероятно, находились на периферии интересов годуновского правительства, но в конечном итоге получилось, что освоение Сибири – единственный исторически значимый итог деятельности одного из самых способных российских правителей.

Во времена, когда тесно живущие западноевропейские страны были вынуждены добывать себе колонии за океаном, Руси помогло то самое пограничное положение меж Европой и Азией, которое в прошлом явилось причиной стольких бед. Период, когда Азия была сильна и теснила Европу, заканчивался. Политически, культурно, экономически, технологически Россию тянуло к Западу, где теперь находился центр цивилизационного развития, ослабевший же Восток из хищника превратился в добычу.