Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

Так случилось то, чего Годунов больше всего боялся: шведский наследник сделался польским монархом.

И всё же первая большая дипломатическая операция Бориса не была вполне провальной. Послы вернулись не с пустыми руками – они привезли мир с Польшей сроком на пятнадцать лет.

В этой ситуации Годунов, при всей своей нелюбви к войнам, решил, что нужно торопиться: нанести превентивный удар по Швеции, пока Сигизмунд не объединил обе короны.

Сигизмунд III Ваза. Мартин Кобер

В 1590 году истек срок перемирия, заключенного со шведами при Иване Грозном. К этому времени состояние русских финансов исправилось настолько, что хватило средств на снаряжение довольно большого войска – около 35 тысяч воинов. По путаному русскому обычаю командования, когда начальниками именовались одни, а фактически распоряжались другие, вел армию государь Федор Иванович, ни во что не вмешивавшийся; главным воеводой считался высокородный князь Федор Мстиславский; в авангарде предводительствовал менее знатный, но даровитый князь Дмитрий Хворостинин; сам Годунов занимал скромную должность дворового воеводы, но все основные приказы исходили от него.

Начиналось всё неплохо. У шведов отбили старую русскую крепость Ям, потом Хворостинин нанес шведам поражение близ Ивангорода и беспрепятственно обложил обе соседствующие крепости: и Ивангород, и заветную Нарву.

Здесь правитель Годунов взялся командовать сам, хотя прежде ни в каких битвах не участвовал. Должно быть, ему очень хотелось воинской славы.

Полководец из Бориса вышел неважный. По его приказу осадная артиллерия сосредоточила огонь на стенах, чтобы пробить в них бреши, и как только образовались проломы, русские устремились на приступ. Однако после начала канонады шведы перенесли свои пушки в башни, оставшиеся нетронутыми, и встретили атакующих сокрушительным огнем. Несмотря на большое численное преимущество, взять Нарву не удалось; приступ захлебнулся в крови.

Не успевшие подготовиться к войне шведы согласились на переговоры, и было подписано годовое перемирие, по которому Москва получила назад несколько русских крепостей, отданных Иваном Грозным: Ивангород, Ям и Копорье – но не Нарву.

Должно быть, сконфуженный Годунов был рад и такому исходу, который все же выглядел победным, однако шведы всего лишь выгадывали время для военных сборов.

Осенью того же 1590 года, набрав армию, они нарушили перемирие. Обойтись короткой победоносной войной у Годунова не получилось.

Следующим летом русские проиграли большую битву под Гдовом, где в плен попал воевода передового полка князь Владимир Долгоруков. А еще через год скончался король Юхан, и шведский престол достался-таки Сигизмунду Польскому. Казалось, ситуация приобрела совсем скверный для Москвы оборот.

Однако объединение двух корон, которого так страшились на Руси, удивительным образом пошло ей только на пользу и изменило ход неважно складывавшейся войны.

Дело в том, что король Сигизмунд III был очень религиозен и не очень умен. Он слыл истовым католиком, что помогло ему занять польский престол, но сильно мешало в протестантской Швеции. Перед второй коронацией Сигизмунд обещал не покушаться на религию шведов, но сразу же начал нарушать это условие и возбудил против себя как аристократию, так и народ. Вскоре королю-католику пришлось вернуться в Польшу, а Швецией от его имени управлял дядя, герцог Карл, провозглашенный регентом. Отношения между дядей и племянником все время ухудшались, поэтому ни о каких совместных военных действиях не могло быть и речи. Наоборот – теперь Швеции хотелось поскорее заключить с Москвой мир.

В 1595 году, после нескольких неудачных попыток, наконец договорились. Нарву русские так и не получили, но зато удалось вернуть земли, потерянные Иваном Грозным, а кроме того условились о взаимных торговых льготах и свободном пропуске на Русь иностранных мастеров – то есть больной для Москвы вопрос об «окне в Европу» хоть и не разрешился, но стал менее насущным.

Это была пусть невеликая, но все же несомненная победа.

Годунову удалось восстановить международный престиж русского государства и на время обеспечить спокойствие западных границ. Между Швецией и Польшей дело шло к войне (которая и началась в 1598 году), так что обоим традиционным врагам пока было не до Руси. В 1601 году Годунов подписал с поляками еще одно перемирие, теперь двадцатилетнее. И если через несколько лет оно будет нарушено, причиной тому станут внутрирусские проблемы.

Когда Борис стал царем, у него появились и более смелые планы балтийской политики. Русская торговля не могла зависеть от добрых отношений со шведами; господство на морских путях в Европу было жизненно необходимо для растущей державы.