Между черным и белым

Матвей посмотрел на ее, обвел взглядом пространство вокруг дома, стоявшего едва ли не в чистом поле. Вокруг не было высоких деревьев или водонапорных башен. Это хорошо. Снайперы им не угрожали. Если только не проделать дырку в заборе. Там камеры по всему периметру, датчики движения, сигнальные ловушки на ближних подступах, но для спецов это не преграда.

— Давай в дом, — сказал Матвей, обняв жену за плечи.

— Значит, случилось. — Она правильно все поняла.

— Возможно, это всего лишь ложная тревога. Бутафория. — Муж рассказал жене все, что узнал от Пухнаря, и сделал вывод: — Хорошо, если он всего лишь пыль нам в глаза пускает. Сам киллера придумал, лично его и обезвредил. Или упустил.

— Что здесь хорошего? В том, что упустил?

— В том, что пыль в глаза.

— А если нет?

— Будем посмотреть.

В дом они зашли через сауну.

Василиса сразу же сняла купальник, встала под душ.

Она открыла кран, пустила воду, только тогда спохватилась и спросила:

— Дверь закрыл?

Матвей кивнул. Двери в дом закрыты, во дворе парни службу несут, но вдруг этого мало?

Он позвонил Кирьянову, велел усилить охрану, а сам обошел дом. Мало ли, вдруг где-то притаился киллер? Уж они-то с Василисой знали, как это бывает.

Матвей вернулся в сауну.

Василиса была уже в банном халате. Она обняла его, прижалась к нему.

— Страшно? — спросил он.

— Тревожно.

— Ничего не бойся.

— Тревожно, — повторила жена. — И привычно. Аж нервы щекочет.

Матвей ощутил знакомую дрожь в ее теле и понял, что причиной этого был вовсе не страх.

— Где щекочет?

— Везде.

Василиса сама скинула халат и крепко прижалась к Матвею. Давно в ней так не поднималась температура, не колотилась она в страстном ознобе. Наверное, опасность ее возбуждала. Если так, то спасибо Пухнарю.

Ночь, тишина, сырая прохлада от реки. Ни клева, ни лова, только лягушки с берега в воду прыгают.

Удочки у Пухнаря не было, его интересовал совершенно другой клев. Пацаны в ожидании затихарились по углам, чихнуть не смели.

Но все напрасно. Никто не пришел со стороны, не будет стрелки.

Пухнарь подал знак.

Первым из бани вышел Бычок и сразу шмыгнул в кусты. Тук направился следом за ним.

— Вспугнули мы их, — сказал Пухнарь, закуривая.

— Кого их?

— Да я и сам хотел бы узнать.

— А может, Маринка придумала?

— Зачем? — вскинулся Пухнарь.

В Маринке сомневаться мог только он. Всем остальным полагалось молчать в тряпочку.

— Чтобы жизнь медом не казалась.

— Машина была. Синий «Форд» с московскими номерами.

К счастью, Марина и номера запомнила, и марку машины определила. Пухнарь мог бы весь город на уши поставить, чтобы найти москвичей, но не стал этого делать, боялся вспугнуть клиентов. Но теперь руки у него были развязаны, и пацаны уже находились на низком старте.

— Искать надо.

— Этим мы сейчас и займемся, — сказал Пухнарь. — Я этих фраеров из-под земли достану.

— А потом они обратно отправятся, — чиркнув зажигалкой, с усмешкой сказал Тук.

Пухнарь провел взглядом по лунной полоске, светящейся на воде, и заявил:

— Потом в реку.

— Место здесь проклятое. Они по ночам приходить будут.

— Пусть приходят. Лишь бы от нас не ушли.

Пухнарь щелчком пальцев отстрелил от себя сигарету, проследил за кувыркающимся светлячком и крикнул, собирая до кучи братву.

Пухнарь позвонил утром. Матвей намыливал щеки, когда Василиса подала ему трубку. Она скептически усмехнулась и стукнула пальцем по дисплею, но в ее взгляде сквозила тревога. Пухнарь действительно мог устроить им бутафорию, но вдруг беда на самом деле стучится в дверь?

— Я тебя не разбудил? — осторожно спросил Пухнарь.

Матвей пренебрежительно усмехнулся. Лебезит Илюха, значит, дело нечисто.

— Нет, бритву точу, — ответил Матвей и свободной рукой взял с полочки фирменный станок.

— Какую бритву?

— Опасную. Что там у тебя?

— Да пока ничего. Ушли эти гады. — В голосе Пухнаря сквозила досада.

— А приходили они?

— Нет, не приходили.

— Как же они тогда ушли?

— Думаешь, что их не было?

— Я сейчас занят, давай потом поговорим.

— Думаешь, стало быть. А мы тетку нашли, у которой они жили. Она их паспорта смотрела. Один Валентин, другой Гена. Все сходится.

— С чем сходится?

— «Форд», на котором они были, на Валентина Сороковникова оформлен. Мы тут уже через ГИБДД пробили.

— Это хорошо.

— Я же депутат!

— А Сороковникова упустил.

— Ничего, я его в Москве достану. Прямо сейчас выезжаем.

— У какой тетки они жили?

— Приютила их тут одна. Улица Орджоникидзе, дом восемнадцать. Чащина ее фамилия.

Матвей закончил разговор с Пухнарем.

Василиса протянула руку, взяла у него телефон. В глазах у нее застыли вопросы и волнение.

— Пухнарь говорил о гостях из Москвы, — сказал Матвей.

«Надо будет Кирьянова озадачить. Пусть он к Чащиной съездит, в глаза ей посмотрит. Вдруг подставная?» — подумал он.

— По нашу душу?

— Странно все это. Подошли к Марине, сказали, что им нужно поговорить с ее мужем. Перед ней машину засветили, а перед хозяйкой дома, где жили, — паспорта. Да. — Матвей смахнул пальцем крохотную каплю крови с подбородка.

Рука его не дрожала, но бритвой он порезался. Слегка, но тем не менее.

— На встречу с Пухнарем эти типы не пришли, знали, что их там возьмут за жабры.