Между черным и белым

Через женщину он перешагивать не стал, навис над ней и принялся разглядывать. Не красавица, но и не уродина, с неплохой фигурой, грудастая, лет тридцати, не больше. Да, такой особе можно было бы помочь. Раза два подряд. Колян рванул в спальню, Чижик — на кухню.

— Кто в доме? — спросил Пухнарь.

— Никого, — прохрипела женщина, поднимаясь с пола и придерживая полы халата, которые все норовили разойтись.

— А Валя где?

Из спальни высунулся Колян и качнул головой. Никого.

— Уехал.

— Куда? — спросил Пухнарь, прошел в гостиную и осмотрелся.

Обстановка стандартная для совковых квартир. Гарнитурная стенка с книжным шкафом и хрусталем в серванте, диван, ковер на стене, старенький «Горизонт» без видика. Небогато жил Сороковников.

— В командировке он.

— Где?

— Не знаю. Он в горно-металлургической компании работает.

— Что за компания?

— РУМ, кажется.

— А ты кто? Жена?

— Нет, живу здесь, — как-то не очень уверенно ответила женщина и приложила руку к груди, чтобы Пухнарь не смог заглянуть в декольте.

Там было на что посмотреть.

— Давно?

— Нет. С прошлой недели.

— А познакомилась ты с ним когда?

— На прошлой неделе.

— В этой компании?

— Нет, на рынке. Я там работала.

— А сейчас?

— Он сказал, что теперь мне не надо работать, — тихо проговорила женщина.

Ей снова не хватило уверенности.

— Валя тебя замуж позвал?

— Пока нет.

— Значит, в командировке Валя?

— Начальник позвонил, Валентин собрался и уехал.

— Как начальника зовут?

— Не знаю. Слышала, но, может, это не совсем начальник, — сказала женщина и пожала плечами.

— Или совсем не начальник, — заявил Пухнарь и хмыкнул.

— Не знаю.

— Так как начальника зовут? Что ты там слышала?

— Холодов Ролан Васильевич.

Пухнарь удивленно вскинул брови.

— Он так и сказал, дескать, слушаю вас, Холодов Ролан Васильевич?

— Нет, сказал просто «Ролан Васильевич». А потом сам себе добавил тихонечко: «Холод». Я спросила, какой может быть холод, ведь лето сейчас? Он засмеялся и сказал, что Холодов ему звонит.

— Ты знаешь, кто такой Холодов?

— Начальник его, — ответила женщина.

— А должность?

— Не знаю.

— Валя не сказал, что это самый главный начальник?

— Нет.

— Но фамилию назвал?

— Ну да, назвал. — Женщина не разумела, чего Пухнарь от нее хочет.

Зато он все прекрасно понимал и подозревал ее в сговоре с Сороковниковым. Как-то слишком уж легко они вышли на Холодова, чересчур просто.

Матвей не прочь был взять к себе на службу Саню Шаркунова, но ему пришлось заняться и его товарищами. Он увеличил штат заводской охраны за счет репневских ребят, которым Глеб Рубахов отказал в доверии, хотя и понимал, что тот запросто мог уволить кого-то из них чисто из хитрости. Как Матвей внедрил в его окружение Шаркунова, так и он мог организовать засланного казачка. Впрочем, Матвей пока и не думал приближать к себе этих ребят. Сначала они должны были пройти проверку.

А с личной охраной у него возникла напряженка. Женя Пронов находился в тяжелом состоянии и был на вертолете отправлен в Москву. Олег пострадал куда меньше, но и он пока не мог вернуться к исполнению своих обязанностей.

Впрочем, несмотря на это, дом охранялся хорошо. Пухнарь при всем желании не смог бы пройти к Матвею без доклада.

Пухнарь вернулся из Москвы вечером и сразу отправился к нему. Матвей принял его на открытой террасе.

— Ты правильно все понял. Это подстава, — сказал Пухнарь, отхлебнув из кружки глоток холодного пива. — Слишком уже легко мы вышли на Холодова. Как по нотам.

— Вопрос в том, кто тут композитор и дирижер, — с усмешкой проговорил Матвей.

— Ноты Сороковников написал. Его баба их сыграла вслепую, сама того не зная. Не подбивал ее Сороковников на подставу. Он умно сделал, снял эту особу, поселил в своей хате, подстроил разговор с Холодовым.

— Но самого Сороковникова ты не взял.

— Так, может, он здесь? Кто-то же поднял Женю на воздух. И тебя могли.

— В городе он уже вряд ли, — сказал Матвей. — Может, где-то в окрестностях бродит.

Он подключил к розыску всех, кого только мог. Местная милиция на ушах стояла. Новокурск — город небольшой, все на виду, во время большого шухера спрятаться нереально.

— Я так думаю, Холодова кто-то подставляет, — произнес Пухнарь.

— Кто?

— Не знаю.

— Есть у меня догадка, — сказал Матвей.

Неспроста же Рубахов-младший бортанул репневских ребят. Матвей говорил с ними. Саня уверял, что Глеб кричал на него, угрожал ему расправой. В сердцах, конечно, много чего можно наговорить, но Лильку Глеб заказывал и самого Матвея в тюрьму собирался отправить. Потом и киллеры в дело включились, пусть и с подачи Холодова.

— Рубахов? — спросил Пухнарь.

— Он Холодова пытался сместить, — проговорил Матвей. — Тот подвинулся, но у руля остался, Лильку замазал и Глеба мог подставить. Думаю, тот решил отплатить ему той же монетой, подставил Холодова под удар и попытался решить вопрос со мной. Теперь я просто обязан размазать Холодова по стенке.

— А если бы с тобой решили?

— А ты на что? Или не подпишешься за меня?

— Я? Матвей, да я за тебя что угодно сделаю! — Пухнарь выразительно скрестил ладони на груди.

Матвей отправил его домой и вызвал к себе Саню Шаркунова. Нужно было обсудить с ним одну проблему.