Между долгом и честью (СИ)

— Арес ему доверяет, поэтому я думаю, что и нам стоит. Только в этот раз прошу, Дрейк, не пытайся умереть за меня.

— Этого я не могу тебе обещать, потому что без тебя я все равно умру, — ответил Дрейк и поцеловал Рикаса, видимо, чтобы он точно не успел возразить.

Но в этот раз Рикас вовсе не собирался этого делать, потому что внутри упорно засел страх, что эти вечер и ночь могут стать для них последними. Правда, сейчас Рикас был уверен, что больше не позволит Дрейку пожертвовать собой. А еще, что Вайты не боятся смерти, даже если отчаянно хотят жить. А Рикас хотел… И сегодня куда больше, чем обычно.

* * *

У Николаса дрожали пальцы, он чувствовал, что по щекам текут слезы, но ничего не мог с этим поделать. Скорее всего, в глазах Алефа он сейчас выглядел трусом и слабаком, но крик Риордана до сих пор звучал в ушах.

Крик, полный боли и отчаяния. Крик человека, продавшего душу ни за что. Это страшно — действительно и по-настоящему. Сейчас Николас, как никогда, понимал, что гордиться ему совершенно нечем. Сын, которого он бросил, вырос настоящим мужчиной, а тот, которого он воспитал — монстром.

Может, он сделал Дрейку огромное одолжение, что не отравил его жизнь собой? Отвечать на этот вопрос он не хотел, да и не смог бы.

— Что ты медлишь? — требовательно спросил Алеф.

Николас понимал, что отказаться и отступить уже не может, поэтому оставалось только шагать вперед. Он закрыл глаза и замахнулся зажатым в руке кинжалом. Крик ужаса пронзил помещение.

Николасу больше нечего терять, ведь душу он потерял только что.

Последние шаги

Дейдре не вернулась в замок, потому что видеть Марджери было выше ее сил. Рикас неопределенно пожал плечами, но сказал, что в его замке для нее всегда найдутся покои. А еще, что завтра все кончится и что делать с Марджери, решать только Дейдре.

— Тебе нечего опасаться, ведь с такой поддержкой мы точно вернемся с победой. — Элайджа улыбнулся и приобнял Дейдре за плечи.

Ей нравилось, что сейчас она была не одна. Элайджа дарил ощущение защищенности и уверенности, что все действительно закончится хорошо.

— Что, если вы не вернетесь или смерть Грегора ничего не решит? Не подумай, что я в тебя не верю, — она повернулась к нему и посмотрела в глаза, — но слишком много всего может пойти не так. Да и войну мы по сути выиграли лишь потому, что нам повезло, что Андриэль залез именно в твою голову.

— Против Грегора все равно рано или поздно восстали бы. Да и я не думаю, что это будет победа, потому что даже если я и займу трон, то недовольных будет много. Это лишь первый шаг к победе.

— Но ты не думаешь, что они захотят объединения с Остовией?

— Я уверен, что Остовии есть что предложить Анталии, да и война порядком потрепала всех. Воины хотят домой, а семьи ждут тех, кому пришлось уйти. Лорас уверен, что мир примут, а я ему верю, да и сам знаю, что рыцари не пошли бы на это, если бы не видели иного выхода для страны.

— А это не идет в разрез с вашей клятвой?

— Я клялся стране и народу, но не Грегору, как и все мы.

— Но вы принесли клятву мне, а не народу Остовии, — удивленно произнесла Дейдре.

— И не собираюсь от нее отступать. Я ваш рыцарь, Дейдре, а не вашей страны.

— Я надеюсь, что скоро назову вас «Мой король»!

Элайджа лишь улыбнулся и коснулся губами руки Дейдре. Он тоже надеялся на это, но все-таки не был уверен, что все пройдет гладко, но волновать этим Дейдре не хотелось. Сейчас его королеве нужен был покой, а еще хоть немного уверенности в том, что все пойдет по плану. Плану, в котором слишком многое полагалось на удачу.

* * *

Утром, даже можно сказать еще ночью, все в полной готовности стояли во дворе замка Рикаса. Андриэль стоял плечом к плечу с Андрасом, чувствовал, что в воздухе витает напряжение. Множество страхов, эмоций витали в воздухе, тут даже его дар был не нужен, чтобы это почувствовать. Андриэль же ощущал это острее, даже не смотря на блокировку, выставленную им и усиленную Андрасом. Страх был слишком ярким, липким, проникающим в сознание, сжимающий цепкими когтями душу. Страх не за себя, а за того, кто рядом. Это немного заставляло Андриэля улыбаться. Каждый из присутствующих был готов умереть, но не готов потерять.