Между двух миров (СИ)

Люди не верят в Творца, он для них просто другая планета. Огромный газовый гигант, что сближается с алькааном раз в год, в конце лета. Лето это всегда время ураганов и воздушных бурь, из-за чего равианцы прозвали алькаан “индловин” — “продуваемая ветрами”. Под вой ветра люди молились и ждали явление Творца, как великого чуда, молились и верили, что он осенит их своей милостью, как когда-то изначальных. Последний месяц лета — время надежды, когда огромная Тень Его падала на алькаан и прятала за спину раскаленное солнце. Луны теряли свой цвет. В полной темноте, коленопреклонные, равианцы молились, глядя вверх с благоговейным трепетом. Молились, стоя на той самой башне, которую строили много сотен лет. От голосов, звучащих в унисон, вибрировал воздушный океан, но Творец был глух. Чтобы молитвы людей были услышаны им нужна была искра — эо, способная задевать струны слоев, но плоть и кости не могли быть источником таких сильных вибраций и не могли принять поток и пропустить его через себя.

В Адарском университете учат, что эо — энергия, а как и любая энергия она подчиняется закону сохранения. Ничто и никто не исчезает бесследно. Просто меняет состояние, скорость, плотность, напряжение. Энергия это всего лишь слово, термин, подразумевающий меру перехода материи из одной формы в другую. Мир Неведомых стоит на том, что дети Творца, наследники Изначальных — ша-я, ша-су и шаа-ди, способны изменять состояние потока в диапазоне от волны фотонов до кирпича. Все дело в скорости отдачи и объеме.

Творец подарил своим детям искусство трансформации материи, но создал уровни доступа: у ша-я изменения структуры слоев займет минуту, а ша-су потребуются часы. Ша-я достаточно основных элементов — земли, огня, воды и воздуха, ша-су используют лишь шаблоны и заготовки — печати, и их более сложные конфигурации — йондали. Шаа-ди же сами по себе материя, способная к трансформации. Но все это касается воплощенного, имеющего форму, а истинное деление лежит глубже, в области памяти. Памяти, как фундамента и основы личности.

Память ша-я неприкасаема, в бесконечном колодце сущности истинных детей своих, только Творец способен отделить один слой от другого. Ша-я не нужен инкубатор, чтобы помнить в каждом новой воплощении о предыдущем. Память льется на них, как свет, сквозь толщу воздушного океана. Ша-су и шаа-ди принадлежат материи, а материя это Дом Ратхи, это инкубатор и конфигурации оболочек, а еще Эбо, черная маленькая луна, искусственный спутник, обрабатывающий бесконечный поток данных. И Неведомые зависят от этого потока, как люди от воздуха, и потом у них нет свободы воли. Они — сосуды, скроенные не по образу и подобию, они были созданы принадлежать, но кауры дарят им иллюзию свободы вместо истины, а власть материи, замкнутая в круг, ослепляет.

Сегодня у вас традиционный вечер пленки, специально для таких вечеров ты купила проектор и повесила огромный белый экран. Фархад почему-то любит черно-белое.

Все эти древности воскресили к жизни фанаты старого мира и распространяли во основном среди любителей. Церковь Единого открыто не осуждала, но и не поддерживала такие кружки. Они считались безобидными. Агрессивно отстаивали прошлое в основном ренегаты, но в мире, куда все больше просачивались технологии Неведомых, в приоритете было будущее. И ты хочешь чтобы и Фар тоже смотрел лишь вперед, но он все чаще оглядывается и задает болезненные вопросы. Любопытство переросло в ритуал, который он проводит примерно раз в неделю. Сегодня он наверняка спросит, а ты как всегда не готова.

Вы сидите в гостинной, ты смотришь как он ест пиццу без теста и думаешь, что в этой оболочке не осталось ничего, от того, кем он был.

Кто он есть в твоей памяти. У тебя нет оправдания, ведь твои корни так глубоки. Тебе много раз приходилось рассказывать ему о перерождениях, потому это часть его жизни, он должен знать, что память корней не прерывается. Что его сущность раз за разом обретает новую плоть. И что вас разделяет больше, чем время, вас разделяет память, которая определяет все. Это объяснение должно было его удовлетворить, но он не устает задавать вопросы.

— Ты влюбилась в меня с первого взгляда? — спрашивает Фархад.

— Нет, ты был невыносим, цикла еще не прошло, а я уже мечтала принести тебя в жертву духам!

— Где мы встретились? Я уже был врачом?

— 1200 год Тумана, королева назначила меня консулом Новой Равии и из Адара я отправилась в далекое путешествие через пустыню Махару, в котором ты сопровождал меня. А теперь доедай пиццу и собери хвосты, пожалуйста. По всему дому валяются. И хватит уже вопросов!

Проектор щелкает. Экран мигает и гаснет. Пленка кончилась.

Он недоволен, ему нужна длинная история, полная подробностей и разных чудес, а у тебя нет сил ему подыграть.

— Почему ты не хочешь об этом говорить? — прямо спрашивает он. — Почему ты не хочешь рассказать мне, как я умер?

От неожиданности ты застываешь, никак не удается придумать, как сменить тему. На твою удачу звонит телефон. Вибрации отчетливо слышатся из кухни.

— Прости, я должна ответить.