Между двух миров (СИ)

В ванной ни душа, ни раковины, ни зеркала. Туманный бассейн метров на двадцать, низкий зеркальный потолок и шкафчик. Ты открываешь дверцу, достаешь черную, мешковатую ткань, сукру и баночку с синим порошком, санги, что переводится как "пыльца", но это просто измельченный сеорид. Посыпаешь им ткань, черные поры моментально впитывают и поглощают синий пигмент, ткань остается черной. Распускаешь волосы и заматываешь голову сукрой, только после это, скинув халат, ныряешь в бассейн. Холодный туман хватает за щиколотки, меж позвонков пробегает ток, ты плывешь, медленно преодолевая сопротивление, тяжело и долго выдыхаешь, избавляясь от газа в легких, давление, как корсет, обнимает ребра.

— Эо дан ри, — мурлыкает из комнаты Бэль. Она вернулась, и ты чувствуешь аромат кофе и арруто. Звон стекла и столовых приборов, ты фокусируешься на звуках, чтобы не замечать, как скрипят суставы и судорожно кричат стенки сосудов, ты слишком долго живешь среди гайоли, твоё тело размякло.

— Вылезай немедленно, моя дорогая, — кричит Бэль. — Для первого раза за столько времени достаточно, если не хочешь в гипсе ходить.

Ты вылезаешь из бассейна, часто дышишь, сердцебиение зашкаливает. На коже проступают темно зеленые пятна, на животе, внутренней стороне бедра, под коленями, татуировка горит бардово — красным и слегка дымится.

В комнате тебя ждет накрытый кружевной скатертью стол, серебряные приборы, и тигровые моллюски под соусом, на узкой фарфоровой тарелке. В стеклянной кастрюльке дымится рыхлая, серая раппа, рядом широкая, плоская соусница, с прозрачной крышкой, в которой томится сырный рокка.

Бэль стоит у окна и курит, держа тонкую, длинную сигарету двумя пальцами. Над окном, в радужном поле, как маятник, покачивается масляный сцер, с его свете её узкий воздушный силуэт отбрасывает тень на матовую, кремовую стену.

— Сначала завтрак, — говорит она и тушит сигарету в пепельнице, окурок тут же испаряется, стекло мутнеет. — А после поговорим. Прошу садиться.

После завтрака ты переодеваешься и вы спускаетесь с её кабинет. Эбо сменяет Сота и красный, тяжелый свет, проникает в комнату. Бэль задвигает занавеси и предлагает тебе кресло по другую сторону ее рабочего стола. Ты садишься.

Никакого хаоса бумаги или книжных шкафов, просто круглая комната, серебристые стены, на правой стене висит Сеть, подмигивая голубой каймой, левая расчерчена, как доска мистера Олбрайта, учителя геометрии. Цепочки защитных печатей впечатляют, ты не может оторвать глаз.

— Да, у нас самые безопасные по эту сторону ячейки хранения, — отвечает на незаданный вопрос Бэль. — А информационная безопасность очень дорого стоит.

— В этом мире многое дорого стоит, например, время.

Бэль пытается улыбаться, но лучше бы она этого не делала.

— Время не стоит ничего, — отвечает мадам Распорядительница. — Мы знаем, что вчера ты встречалась с детективом из отдела насильственных преступлений. И мы знаем о чем шла речь. Более того, мы решили, — Бэль кладет руки на стол, её глаза затягивает поволока, — что ты можешь быть нам полезна, а мы в свою очередь, в долгу не останемся.

Бэль, присутствующая сейчас здесь во множественном лице, напоминает тебе фарфоровую куклу.

— Закрыть это дело не так уж и трудно, там никаких доказательств, не понимаю, чего вы хотите от меня?

Ты замолкаешь и щуришься, горячий воздух проникает сквозь занавески, у тебя взмок затылок, а кондиционеры молчат. После плотного завтрака тянет в сон, но ты продолжаешь сидеть и не двигаться, руки на коленях, спина прямая. Тебя учили сидеть так часами, под палящим солнцем, в дождь или снег не важно. Сидеть и сохранять равновесие. Внутри и снаружи.

— Мы просим тебя провести дознание. Мы предоставим весь необходимый уровень доступа, ты можешь использовать департамент полиции, если потребуется, нас это не беспокоит. Мы готовы к тому, что результаты могут нас не устроить, но в данном случае приоритетом является истина.

Бэль в единственном лице возвращается, часто моргает, откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы. Кауры — грибница, симбиоз разумов и почти всегда говорят о себе во множественном лице. Распорядительница Дома Смирения редкое исключение.

— Теперь можешь спрашивать, я отвечу на все вопросы.

— Следят за Ольгой или за мной?

— Мы? Следить? Разве нам это нужно? Да и ты бы заметила, моя дорогая, если бы мы следили. Если помнишь, как то у нас был подобный опыт. Нет, всё намного прозаичнее: доносы, кляузы, сплетни, ну и Сеть, конечно, они же все сейчас пишут друг другу все, что хотят, с такими подробностями, кто кого и где увидел, кто, что ел на завтрак, особенно подростки. Они, почему то не думают о важности информации и конфиденциальности. Нам не так уж и много нужно, пара аналитиков, рассортировать эту кучу мусора и найти там заслуженный алмаз.

— Кто он, этот заар с дипломатической неприкосновенностью?