Между двух мужей

– Почему же ты тогда не до конца все рассказываешь? Ведь когда Марина снова попала в больницу, не зря именно тебя опять позвали к ней в сиделки!

– Не зря, – гордо подтвердила Зоя. – Марина сама меня захотела!

– Ну вот. А раз так, значит, она снова выбрала тебя в свои наперсницы, – замкнула я логическую цепочку. – Так?

– Ну, так…

– Вот и договаривай уж все до конца. Что там у них дальше получилось?

– Дальше – хуже, – закатила глазки Зоя.

…Итак, Алеша прислал Марине охапку сирени, приложив к букету только дорогую для сердца девушки записку.

Все сразу встало на свои места. Марина быстро пошла на поправку. У ворот больницы ее встретил немного смущенный Алеша и, осторожно наклонившись, бережно поцеловал в бледный лоб… Родители Марины, опасаясь нового срыва дочери, сделали вид, что ничего не заметили.

Так начался их настоящий роман. То есть почти настоящий – с поцелуями, но на девственность Марины парень все-таки не покушался. «Это он меня просто бережет», – успокаивала себя расцветавшая на глазах девушка. Но… все же она тревожилась. Подобно многим своим ровесницам, она стойко верила, что привязать к себе парня можно только одним гарантированным способом: через постель.

Тем временем они закончили школу. Марина легко поступила в медицинский институт, а Алеша со свистом провалил экзамены в свою мечту – в авиационный.

…В тот вечер, когда Алешу провожали в армию, Марина твердо решила, что она своего добьется. Алеша уйдет служить настоящим мужчиной, а она станет его невенчанной женой.

Но она не ожидала, что на проводы Алеши придет так много народу – в основном знакомые Егора и Антонины, и уж никак не предполагала, что эти проводы превратятся в грандиозную, разудалую, ухарскую молодежную пьянку.

Забравшись с ногами на расшатанный диванчик, испуганно прижавшись к стене, Марина с ужасом наблюдала, как разогретые водкой и «плодово-ягодным» (и то и другое лилось рекой) парни закатывали друг друга в ковер, гонялись за восторженно визжавшими девицами и заставляли их плясать на столе, пытались напоить вином кукушку в часах, вставши на руки, балансировали на перильцах балкона… Нельзя сказать, что Алеша до этого дня не пробовал спиртного – просто он никогда не пил его в таких количествах. Поэтому парень ровно ничего не соображал, когда Марина, после того как гости расползлись (некоторые, впрочем, не сумели уйти дальше ванной комнаты), подхватила осоловелого любимого под руки и поволокла его за собой, в соседнюю комнату, прямо на тети-Тонину кровать. Там она стащила с Алеши брюки, рубашку, майку, трусы и, наскоро раздевшись до дезабилье, легла рядом.

Сама Антонина храпела в гостиной на диване, а старшего брата Алеши, Егора, увела ночевать к себе его девушка, Ириша.

Утром Марина проснулась оттого, что Алеша, приподнявшись на локте, пристально смотрел ей в лицо – в глазах его были страх и чувство вины.

– Марина, – он тяжело сглотнул, кадык его заходил ходуном, и спутанные черные волосы свесились на потный лоб, – что ты тут делаешь?!

– То есть как? – нежно проворковала девушка, потянувшись. – Ты попросил меня остаться – я и осталась. Мы ведь скоро распрощаемся, Алешенька…

– А почему ты… не ушла домой?

– Да потому, что ты попросил меня остаться! – повторила Марина, пожав голыми плечиками.

Кровать заскрипела – Алеша тяжело поднялся, сел на краю постели, обернув торс простыней и обхватив голову руками.

– Боже, как гудит все…

– Кваса хочешь? – предложила Марина. – На кухне есть, я видела. Сейчас принесу…

– Нет, погоди, – он положил руку на Маринино обнаженное плечо, не давая ей подняться. – Скажи… между нами было… что-нибудь?

– Все, – невинно ответила Марина и сделала вид, что обиделась. – Ты что же, совсем ничего не помнишь? А говорил-то, говорил…

– Что говорил?

– Как хорошо тебе со мной, говорил! Что мечтал обо мне, говорил! Что не забудешь теперь никогда, какой я была в эту ночь, говорил! Что все два года, до самого возвращения, будешь меня помнить! Ничего себе – помнить, когда ты уже сейчас все забыл…

– Да нет, я не то чтобы все забыл, – немного струсил Алеша, – просто у меня голова так трещит…

Вот почему, уходя служить на границу, парень был так уверен, что у них с Мариной «было все»…

* * *

– Вот! Теперь и в самом деле все! – заявила мне Маринина сиделка и даже со звоном бросила в стакан ложечку. – Точка!

– Нет, не все, – наседала я. Под столом я наступила ей на ногу и не давала девице тронуться с места. – Ты самого главного мне не доложила: от кого, в конце концов, забеременела Марина?

– Так вот этого я и не знаю! – И на некрасивом Зоином лице, как на промокашке, проступили следы недавней обиды. – Марина мне этого не сказала. Все рассказала, а об этом – нет!

– Но ты же у нее спрашивала?

– Спрашивала! Даже уговаривала ее довериться мне, имя его открыть, ей бы самой на душе легче стало, а она твердила, что это была «ошибка, самая страшная ошибка». И что этого человека уже нет в ее жизни. Что он намного старше и поэтому показался ей спасительной ниточкой… что-то такое.

– А сама ты что думаешь?