Между двух мужей

Одним словом, Вадик предложил подруге выкрасть картину из дома старушки. Свою совесть (и совесть Саши) он успокаивал тем, что бабуля все равно не знает, что владеет таким сокровищем. Если не он, Вадик, то мир, возможно, вообще никогда не обретет утраченного шедевра! Они возьмут картину, продадут ее (может быть, даже не на аукционе, а кому-нибудь из знатоков-коллекционеров, наших или иностранных) и заживут так, как и мечтали, а старушке, которая так никогда ничего и не узнает, они потом тайно подкинут солидную сумму денег. Она только обрадуется такой прибавке к своей нищенской пенсии.

Саша недолго раздумывала: аргументы Вадика показались ей вполне убедительными, и она, хоть и чувствовала какой-то неприятный осадок в душе (все-таки они решались на воровство!), очень скоро позволила ему себя уломать. Оставалось придумать план. По словам Вадима, шедевр был сокрыт за никому не нужной мазней – оба они знали, что таким образом мазурики от искусства очень часто прячут от посторонних глаз произведения большой ценности. Они покрывают полотна сверху какой-нибудь лубочной росписью, и в таком виде картина может пребывать годами, никого не заинтересовав из-за своей очевидной малоценности. План, который придумали Вадик с Сашей, оригинальностью не дышал: сымитировать темной глухой ночью нападение на бедную старушку (роль подлого грабителя поручалась Саше), а следом разыграть появление доблестного рыцаря, который и грабителя «скрутит», и старушке слезы утрет. Бабушка, опять же по словам Вадика, жила одиноко, и войти к ней в доверие – дело простое, как полевая ромашка.

– Ну, мы так все и разыграли. Подкараулили ее вечером – три дня дежурили! – я сумочку у нее вырвала – и деру, а за воротами меня Вадик как бы поймал. Дальше все было еще проще: эта старушка так вцепилась в Вадима, что ему даже ничего корректировать не пришлось: он повел ее домой, да так у нее и остался. Он не просто в доверие к ней вошел – через несколько дней она вообще его от себя не отпускала, Вадик рассказывал, что она просто глаз с него не сводила, смотрел на него, как на икону… Это его и стало смущать, из-за этого все и случилось!

С каждым днем Сашин возлюбленный становился все задумчивее и немногословнее. Он совсем перестал посмеиваться над доверчивой старушкой, и, перебирая Сашины волосы во время их нечастых теперь свиданий, то и дело заводил какие-то странные разговоры.

– Вообще, какую-то чушь нес! – с раздражением рассказывала Саша. – Якобы мы должны отвечать за грехи своих отцов, что нет греха хуже, чем предательство, а обман обману рознь… Я совсем, совсем ничего уже не понимала и в конце концов я прижала его к стенке. Ну, спрашиваю, что тебя там так держит? Старушка тебе доверяет полностью, дел-то – дождаться удобного момента, подменить картину (мы хотели нарисовать такую же – она бы не заметила) и забыть. Так нет! Он ни с того ни с сего вбил себе в голову какое-то дурацкое чувство долга!

Немого помедлив, Вадик твердо сказал Саше, что их план отменяется. Он не может обмануть Капино доверие – просто никогда себе потом этого не простит. Пожилая женщина видит в нем едва ли не ангела, спустившегося с небес, – и он сам в этом виноват, переборщил с комплиментами на начальном этапе их знакомства, а теперь уже поздно. Она считает, что Вадик в нее влюблен и что к ней вернулась молодость… И Капа не переживет такого разочарования. Тем более, заметил Сашин друг, уже второго по счету разочарования – однажды Капу бросил любимый мужчина. И смерть Капитолины камнем ляжет на его совесть. Так что никого обманывать они не будут. Слишком поздно!

– Да что – поздно? Что – поздно? – заглядывая любимому в лицо, говорила Саша и чувствовала, как от ужасного предчувствия у нее холодеет спина. – Не хочешь ничего делать, ну и не надо, просто уйди…

– Да пойми ты: я не могу! Уйти мне от нее сейчас, означает – убить ее! Она полюбила меня, она просто растворилась во мне, я не возьму такого греха на душу! Нам надо просто подождать!

– Чего подождать?! – кричала Саша.

– Подождать, когда все закончится само собой. Капа составила на меня завещание. Мы можем стать еще богаче, чем предполагали, – надо только подождать, слышишь?

– Ждать?! Смерти ее ждать? Сколько?! Она проживет еще сто лет!!!

– Сто лет она не проживет!

Они начали кричать друг на друга, затем Саша принялась швырять в Вадима всем, что подворачивалось ей под руку, и, в конце концов, разбив о стену над его головой огромную стеклянную вазу, кинулась прочь. Он догнал ее, продолжил уговоры, она билась у него в руках, кричала, чтобы ушел, ушел… В конце концов, они расстались. Саша думала – ненадолго. Оказалось – навсегда…